– Вы снимаете?

– Нет.

– Это плохо. Надо начинать.

– Вы не хотите что-то сказать без камеры?

– Ментам? Которые вас сюда послали?

– Полиции.

Проводник выпустил вверх клуб дыма.

– Скажите им следующее. Мы понимаем, что почти три сотни зрадников, которых мы держим – не лучший залог, тот, кто их убьет, откроет путь Украине в будущее. Но скажите, что мы будем сражаться до конца, и последний из нас подорвет здание. Украинцы никогда не сдавались… Мы повторим подвиг Крут и Холодного яра. В этом наша честь.

Диденко вдруг вспомнил: «Верность – наша честь». Девиз СС.

– Снимайте.

Диденко устроился поудобнее.

– Как только загорится красный огонек – говорите…

…

– Слава Украине! Я Тарас Яцкевич, украинский националист и патриот, командир девятого загона спецпризначенья Украинской повстанческой армии нахожусь в здании Верховного Совета Украины, которое контролируется воинами УПА, подчиняющимися только Проводу УПА. Исходя из высших интересов украинской нации, мы сделали эту акцию, потому что Украина дальше не может терпеть издевательств коммунистов и гегемонии Москвы. Настало время сбросить рабские оковы, в которых Украина находится уже более трехсот лет и сделать Украину вильной и незалежной державой, которая не будет зависеть от России и ее уродливого детища – коммунистической партии.

Мы вынуждены были пойти на силовую акцию лишь убедившись, что иные пути работы с властью исчерпаны, а сама власть – является властью предателей Украины. В девяностом году – группа студентив Львовского университета вышла на площадь в Киеве и объявила голодовку, требуя от властей отказаться от радяньского наследия и работать в интересах независимой Украины. Сейчас, полтора года спустя, мы видим, что даже те немногие уступки, на которые пошла власть – были отменены. Масол снова назначен главой кабинета министров, подписан унизительный для Украины Союзный договор. Снова Украина оккупирована имперской Россией и все, кто сидят в этом здании – виновны в этой ганьбе и зраде. Пора положить конец политике зрады и соглашательства, берущей свои корни именно здесь, в этом здании – и мы не уйдем отсюда, пока наши вымоги не будут выконаны.

Наши вымоги следующие.

1. Полный и безусловный запрет коммунистической партии как силы, виновной в многочисленных злодеяниях против украинского народа.

2. Люстрация всех политических деятелей, которые состояли в коммунистической партии и не вышли из нее до девяносто первого года, с запретом им голосовать и выдвигать свои кандидатуры на свободных выборах, которые должны состояться не позднее чем через шесть месяцев, считая от сегодняшнего дня

3. Передача всего майна коммунистической партии народу Украины

4. Немедленная отставка правительства Украины и формирование нового переходного правительства Народным РУХом Украины. Данное правительство должно действовать только до свободных выборов, после чего сложить полномочия.

5. Увеличение преподавания украинского языка в школах и введение не менее трех часов в день украиноязычного вещания на центральном телеканале Украины.

6. Полная и безоговорочная реабилитация всех борцов за свободу Украины

7. Немедленная отмена ратификации Союзного договора и выход Украины из состава Радяньской Империи.

…

– … Таковы наши требования и мы останемся здесь до тех пор, пока они не будут выполнены. В своей борьбе мы ждем поддержки от всех свидомых украинцев, кому дорога судьба нашей отчизны и нашего народа. Выходите на улицы своих городов и требуйте от властей выполнения наших требований и главного – выхода из состава Радяньского союза. Только независимая Украина, не связанная сотнями пут с веками пившей из нас кровь Россией – способна стать богатой и процветающей страной. Слава Украине! Украина понад усе!

Человек, называвший себя «проводник» – был для Диденко по-прежнему загадкой, хотя для опытного корреспондента раскусить собеседника – дело двух-трех минут, это его хлеб, его жизнь. С одной стороны – он был вполне вменяем и ничего не указывало на обратное, говорил он спокоен. Политическая часть – явно не экспромт. С другой стороны – глаза его были глазами нездорового человека… фанатика.

Воевал? Диденко знал, что СССР воевал в Афганистане и теперь на улицах городов было немало ветеранов, страдавших от афганского синдрома точно так же, как американские ветераны страдали от синдрома вьетнамского. США это пережили, СССР – только предстояло еще пережить…

– Я могу задать вам вопросы?

Проводник отрицательно покачал головой

– Нет. Я сказал все что хотел. Всё, что вы должны знать.

– Тогда могу ли я поговорить с вашими людьми… с заложниками? Я должен сделать репортаж, который будет показан по телевидению. Он не может состоять только из вашего заявления.

Диденко видел, что боевик колеблется.

– Вас покажут в крупнейшей новостной передаче мира.

– Хорошо. Но мой человек будет рядом.

…

Человеком оказался тот самый парень с автоматом, который встречал его. Получив разрешение от проводника – он повеселел… он явно испытывал пиетет к американцу, оказавшемуся вдруг своим…

– … я в Забайкалье служил. На границе. В пограничном отряде, понимаете? В России, в Сибири.

– Сибирь…да.

– Красиво там. Сосны, кедры, лиственница. Я там першим охотником был.

– Охотником?

– Ну, да. Одной же кашей питаться не будешь. А консервы, рыба… У нас командир заставы был, фамилия Золотченко, тоже из наших. Как узнал, что я с Закарпатья и батько у меня – лесник – так все время меня за дичиной посылал. Давал СВД, говорит, иди, Иван, подстрели лося. Я брал молодых и шел… подстрелим, потом до заставы притащим, шкуру снимем. В котел… полный котел мяса… А запах… А у вас правда в Америке у каждого машина и в магазине всё, что хочешь, можно купить?

– Примерно так. А всё, что хочешь… Ну, если деньги есть.

Боевик вздохнул

– Це добре. А у нас… приехал до батькивщины… в магазине шаром покати. Говорят, скоро хлеба не будет, весь в Россию вывезут.

– Иван, а можно задать вопрос?

– Будь ласка.

– Зачем ты здесь? Чего ты хочешь? Объясни.

– Как, зачем? – боевик был искренне удивлен. – Вы что, не знаете? Цей зрадник Кравчук подписал Союзный договор, а депутаты одобрили. И теперь Россия от нас всё вывозит… границы то нет. Нет ни мяса, ни молока, а скоро и хлеба не будет. Голодомор хотят сделать. А если мы Союзный договор отменим и с Россией границу закроем – то Россия больше не сможет нашим продовольствием годуваться.

– Но ведь вы получаете деньги за продукцию, разве нет?

Боевик махнул рукой.

– Яки-таки деньги, эти деревянные? Что на них купишь? Если границу с Россией закроем, будем нашу колбасу и зерно в Германию продавать, за марки. Или к вам, в США, за доллары. Так Проводник сказал, – тогда и заживем…

Диденко подумал, что эти