Начальник отдела полиции в Электромонтажниках, лейтенант Ставрыгин, был упитан, розовощёк и не по званию осанист. Выглядел он, как минимум, на полковника и явно чувствовал себя начальником. Лис подумал, что этот парень из новой полицейской генерации – когда, уже начиная карьеру, знают, что будет она успешной и крутые ступени, по которым многие поднимаются медленно и тяжело всю жизнь, будут для них низкими и пологими.

Лис представился, Ставрыгин, нехотя приподнявшись, протянул ему руку.

– Я по поводу сгоревшей машины, – сказал Лис. – Какие-нибудь материалы есть?

– Какие у нас материалы? – удивился Ставрыгин. – Расследование ведёт Город, все бумаги у вас, наш район, если что-то и получал, тоже передавал вам. А у меня-то какая работа? Пока хозяйственные дела. Только новый пункт полиции открыл да, вот, заселился. Ещё даже новоселье не отмечал.

– Новоселье зажал – это плохо, – сказал Лис. – Такие вещи у нас не приняты.

– «У нас», «у вас»! Какое-то странное деление, товарищ полковник! Разве вы в американском ФБР работаете? По-моему, и вы, и мы в российской полиции служим! – обиделся лейтенант.

Или сделал вид, что обиделся: тогда легче прижать собеседника, получить над ним хоть и маленькое, но все-таки психологическое преимущество. Это самый простой, можно даже сказать, примитивный тактический прием, он годится для разведопроса или ознакомительной беседы. На настоящем, процессуальном допросе такая ерунда не вывезет.

Но тон собеседника и его манеры Лису очень не понравились.

– Полиции-то разные, – с презрительной усмешкой сказал он. – Раньше говорили: чтобы стать полковником, надо ноги до колен на плацу стереть. А теперь начальником отделения полиции сидит только выпущенный из вуза ученик участкового моего времени.

Ставрыгин перегнулся через стол и посмотрел на ноги Лиса.

– Так у вас, вроде, товарищ полковник, ноги тоже не стесаны…

– А вот сейчас посмотрим, у кого что стесано! Раздевайся! – Лис сбросил куртку, рубашку и повернулся взад вперед.

– Это пуля, – он ткнул в шрам на спине пальцем. – Это тоже пуля. Это нож. И вот пуля!

На этот раз он показал чуть изогнутый средний палец правой руки, будто изобразил занесенный на русскую землю голливудскими фильмами ранее неизвестный неприличный жест.

– Четыре раза меня обтесывали! Это только то, что попали! Ну, а ты что рубашечку форменную не снимаешь? Или хвастать нечем? Ранний жирок, нежная кожа, да? Снимай!

– Так я еще молодой, еще не успел ранений получить, – несколько смущенно ответил лейтенант.

– А медальки, небось, уже успел. И к орденку представляли, да шум поднялся – не вышло!

– Откуда вы знаете?

– Неважно. Плохо, говорю, что новоселье зажал. Но ещё хуже, когда думаешь, что твою работу за тебя другие сделают.

– Какую мою работу? – насторожился лейтенант.

– Да такую: убийство совершено на вашей территории, на вашей территории сожжена дорогостоящая машина, преступление не раскрыто. Когда я прихожу узнать, какая информация у вас есть, вы мне отвечаете, что это вообще не ваше дело, а дело Городского уголовного розыска.

– Ну, а что, не так? – сказал Ставрыгин.

– Все не так! – ответил Лис.

Он никогда не шёл беседовать с человеком вслепую. Он всегда наводил справки о будущем собеседнике. И это все знали. Ну, может быть, кроме «поколения пепси»…

– Только, скажу я тебе, даже то, что ты двоюродный племянник заместителя начальника ГУВД, тебе в этом случае мало поможет. Хочешь, скажу почему?

– При чём здесь это? Подумаешь, седьмая вода на киселе! Даже родному племяннику не запрещено работать в одной системе! Только под личным начальством нельзя ходить, а я не под личным, у меня, вон сколько промежуточных начальников!

– Да я не про то, – миролюбиво сказал Лис. – Я про другое тебе сказать хочу. Дело в том, что у нас четыре факта убийств водителей машин. Это серьёзная серия. Министру доложено, и все под нее работают. Хотя бы вид делают, хотя бы какие-то бумажки пишут, а ты сидишь и в открытую говоришь, что это не твоё дело. Я думаю, тебя никто не поймёт: ни родственники, ни друзья родственников, ни начальники родственников. Никто тебя не одобрит!

– Вы что, меня запугиваете? – спросил Ставрыгин. – Я, если хотите, все вопросы лично с начальником УВД согласовываю, с товарищем Волиным.

– Ну, а про меня ты что-нибудь слышал? – спросил Лис.

– Слыхал кое-что, – ответил Ставрыгин.

– Видно, слыхал мало, а главного так и вообще не разобрал, потому что ты развалился, как барин, а начальник Уголовного розыска города стоит перед тобой, как проситель, и при этом обнаруживает, что ты не выполняешь работу, которая сейчас лежит на плечах у каждого сотрудника тиходонской полиции!

Лейтенант задвигался, сделал вид, что хочет встать, а потом подумал и действительно встал. Выдвинул откуда-то стул, придвинул Лису, извинился. Лис сел и задал следующий вопрос:

– Сколько оперативных работников задействовано по этому делу?

– Да какие оперативные работники? – удивился лейтенант. – У меня два опера, три участковых и два ППС-ника. И то один участковый на больничном, подал рапорт о переводе на другой участок…

– А что с ним случилось? – заинтересовался Лис. – Наверное, задерживал преступников, имеющих численное преимущество?

Лейтенант с досадой махнул рукой.

– Двое напали возле опорного пункта, избили, вывезли на стройку и в котлован сбросили… Хорошо еще, по пологому спуску скатился, а с другой стороны отвесный обрыв, и внизу бетонная площадка с торчащей арматурой – там бы ему точно конец пришел…

– Значит, убивать не хотели, – подвел итог Лис и тут же спросил:

– А почему он табельное оружие не применил? Обстановка позволяла и закон разрешал!

– Откуда у него табельное? – Ставрыгин повторил жест досадливой беспомощности. – Табельного и мне еще не выдали… Знаете же нашу бюрократию…

– Значит, оно вам не нужно, вот и не выдают. Вы ни в кого стрелять не собираетесь, ссориться с преступниками не хотите… Только из-за денег большой спор может выйти, и тогда вас, безоружных, порежут, как бройлерных цыплят на птицефабрике. Я как-то видел такое. Бр-р-р-р!

– Извините, товарищ полковник, а вы с оружием ходите? – осторожно поинтересовался лейтенант.

– Да нет, конечно! – широко улыбнулся Лис. – А знаешь почему?

– Почему? – переспросил лейтенант с живейшим интересом.

– Потому что я знаю, как с босяками разговаривать. С ними надо аккуратно слова подбирать. Иначе как раз на арматурных прутьях окажешься! Показать фокус?

– Фокус?!

– Ну да. Закрой глаза…