Но тут все было иначе. Интриги, козни, заговоры… Вчерашний друг оказывается врагом. Муж на фронте – жена метит в койку главнокомандующего, при этом сливая информацию о личных беседах с ним его адъютанту. Майор, который курирует лагерь подготовки новобранцев в самом приветливом штате Америки и потихоньку спивается от безделья, продает собственную шкуру главному конкуренту, а затем решает во всем сознаться. Полковник вражеской армии убивает дюжину людей, а потом предлагает лидеру противника встретиться с ним на территории страны третьего мира, среди скал, чтобы прекратить кровопролитие. Ну и сам генерал тоже хорош – хоть и не признается им с Хокинсом, но наверняка имеет за душой грешок, который вынудил Синдикат перейти к решительным действиям.

– Эй, новичок! – услышал Майкл знакомый голос.

Подняв голову, он увидел Барни Шейбака. Лейтенант стоял на крыльце, облокотившись на перила, и пристально смотрел на Купера. Караульных, против обыкновения, видно не было.

«Что ему от меня вдруг понадобилось? – озадаченно подумал Майкл. – Может, это генерал за мной послал?»

– В чем дело, сэр? – спросил помощник Хокинса, подходя к телохранителю.

– Твой шеф мне сказал, вы, он и генерал летите на важную встречу? – воровато оглянувшись через плечо – не вернулись ли караульные? – тихо спросил Барни.

– Если капитан сказал, сэр, значит, так оно и есть, – пожал плечами Майкл.

Он только сейчас понял, что не знает, о чем можно говорить с Шейбаком и Джеки, а о чем нельзя. Если верить Хокинсу, шеф сказал им, куда они летят, но о причинах мог ведь и не упоминать? А если лейтенант сейчас начнет допытываться? Стоит ли открывать ему правду? Или лучше просто закосить под дурачка – «ничего не видел, ничего не слышал, ничего никому не скажу» – и ретироваться в свою комнату?

«Вот опять тебе боком выходит эта дурацкая потребность лгать и недоговаривать! Нет, в Афганистане точно было проще…»

К сожалению, самые худшие опасения Майкла подтвердились.

– И что за дела у вас в Иране? – поинтересовался Шейбак.

Он говорил будничным тоном, приветливо даже, но Купер не сомневался, что все это – напускное. Барни любопытно, Барни хочет знать всю правду, а не те жалкие крохи, какими его попотчевал капитан. Хорошо хоть, что лейтенант не стал ходить вокруг да около и спросил напрямик, чем подтвердил догадку Майкла: капитан действительно не стал вдаваться в подробности.

– Не могу знать, сэр, – доложил Купер.

Взгляд Шейбака из снисходительного моментально стал враждебным.

– Да неужели? – прошипел лейтенант.

Казалось, Барни достаточно небольшого усилия, чтобы превратить Майкла в горстку пепла, которую охотно раскидает по полям горячий июльский ветер. Оставаться наедине с Шейбаком было невыносимой пыткой, и Купер мысленно молил Бога, чтобы задняя дверь поскорей открылась и на крыльцо вернулись караульные, при которых лейтенант, надо думать, не решится донимать его вопросами о грядущей поездке в Иран. Но, как назло, солдаты не спешили высовываться наружу. Вероятно, именно Шейбак сказал им «погулять», чтобы переговорить с Майклом с глазу на глаз.

– Так и есть, сэр, – продолжал гнуть свою линию Купер. – Если не верите, позвоните капитану.

– Ловко ты все скидываешь на капитана-то! – презрительно фыркнул Барни. – Но мне как-то не очень верится, новичок, что ты даже не представляешь, зачем вы летите в Иран. Даже, я бы сказал, совсем не верится.

– Я сказал правду, сэр, – снова пожал плечами Купер. – Капитан может это подтвердить. Хотите – звоните ему.

– А знаешь, в чем на самом деле правда? – сощурившись, спросил лейтенант. – В том, что ты мне с самого начала не понравился, новичок. И я чем дальше, тем лучше понимаю, почему. Ты врешь, новичок. Врешь мне. Наверняка врешь другим. И мне начинает казаться, что и в плену ты никаком не был…

– Если честно, мне абсолютно наплевать, что вы, сэр, думаете, – разозлившись, процедил Майкл.

– Что ты сейчас сказал? – Глаза Барни превратились в две узкие щелочки.

Куперу не было страшно. С чего, в самом деле, ему бояться какого-то там лейтенанта, который, по сути, и власти-то над ним не имеет? И хоть изначально конфликтовать с Шейбаком он не хотел, но сегодняшний допрос буквально вывел Майкла из себя. Возможно, потому, что Барни будто нарочно бил по больным местам, упрекая «новичка» во лжи, нужда в которой угнетала и самого Купера уже полтора года. Знал бы Шейбак, как он мечтает снова быть Майклом Вихровым, снайпером с позывным Танго, который охотится за Черным Франсуа и его прихвостнями в горах Афганистана!.. Но открывать ему этот секрет Купер, конечно же, не собирался.

– Что мне наплевать, что вы думаете, – холодно повторил Майкл.

Руки лейтенанта сами собой сжались в кулаки, лицо побагровело от гнева.

– Да как смеешь ты так со мной разговаривать? – прошипел он, глядя на Купера сверху вниз.

«Интересно, осмелится ли он действительно завязать драку? – подумал Майкл. – Или поугрожает немного да с чувством выполненного долга уйдет в дом?»

К сожалению или к счастью, проверить, как оно будет, им не позволили: задняя дверь распахнулась, и наружу выскочил смешливый Айвен. Матушка, видимо, все-таки убедила его скинуть пропотевшие майку и шорты, однако клоунские кроссовки негритенок, судя по всему, решил затаскать до дыр. Барни и Майкл одновременно повернули головы и уставились на мальчишку, и тот слегка ошалел от такого пристального внимания. Застыв с улыбкой на губах, он посмотрел сначала на Шейбака, потом на Купера и осторожно поинтересовался:

– Я, наверное, не вовремя?

– Да нет, очень даже вовремя, – буркнул Барни и, одарив Майкла взглядом из разряда «сильно не радуйся, это еще не конец», скрылся в доме.

– Что это с ним, сэр? – недоуменно посмотрев ему вслед, спросил негритенок. – Вы с ним поругались, что ли?

– Не думаю, что люди, которые и так не ладят, могут друг с другом поругаться, – заметил Купер, хмуро наблюдая, как за Шейбаком закрывается дверь.

– И что за кошка между вами пробежала? – почесав в затылке, признался Айвен.

– Говорю же, малыш, – устало вздохнув, терпеливо пояснил Майкл, – мы с ним сразу не поладили. А про кошку говорят, когда друзья поругались.

– Может, вы и правы, сэр, – не стал спорить негритенок. – Только я так говорю, потому что мам так говорит про вас с лейтенантом Барни!

– Твоя мама очень мудрая женщина, но на этот раз она, увы, неверно все поняла, – тщательно подбирая слова, растолковал Айвену Купер.

Слова Майкла заметно расстроили негритенка. Он низко опустил голову и молча уставился себе под ноги.

– Эй, малыш, ты чего? – спросил Купер, согнувшись в попытке заглянуть сыну Джеки в глаза. – Я что, чем-то тебя обидел?

– Нет, сэр, – рассматривая носы своих потешных кроссовок, буркнул Айвен. – Просто расстроился.