Лаэтана шумно вздохнула. Как тогда, в гвиратской таверне, пока Йени вылезала из кровати, одевалась и выходила из комнаты, так и сейчас, пока Келитана говорила, княжна не сделала ни одного вдоха. Несколько секунд она просто дышала, не в силах вымолвить ни слова.

— Не молчи! — настаивала принцесса. — Скажи хоть что-нибудь. Все что у тебя сейчас на уме.

Лаэтана повернулась и оказалась лицом к принцессе.

— Миледи… Кели… То, что ты видела, то было не отвращение. И не брезгливость. Лишь страх. Я боялась, что ты прикоснешься ко мне. И что я не сдержусь и прикоснусь в ответ. И тогда ты увидишь мое тело, узнаешь, что оно женское. И у тебя будет отвращение и брезгливость, ты позовешь стражу и прикажешь бросить меня в темницу. А если и не позовешь… Все равно оттолкнешь меня и я не смогу больше быть с тобой рядом, болтать, смеяться. Я хотела тебя целовать и трогать. Я просто боялась.

Теперь Келитана замерла бездыханно, не в силах поверить услышанному.

— Ты… ты такая же как я?.. Тебе не было неприятно, когда я тебя поцеловала? Ты хотела этого? Ты хочешь сейчас?

— Кели… Я очень хочу… И очень боюсь.

— И я боюсь, — прошептала принцесса, придвигаясь к Лаэтане ближе. — Защити меня, Лаэ. Защити меня, Лай, мой верный паж. У меня нет никого, кроме тебя. Совсем никого.

Сквозь тонкую рубашку Лаэтана ощущала горячую кожу принцессы. Она рывком придвинулась к Келитане, обхватила за плечи, крепко прижалась. Обе девушки дышали тяжело и прерывисто. А затем предались любви, неумело, но жадно. Любви, о которой обе не смели помыслить, прежде чем встретили друг друга.

Прошло некоторое время. Девушки лежали в тесных объятиях, слушая, как бьются их сердца от нежданной близости, на которую обе не смели надеяться.

— Почему ты стала притворяться мальчиком? — спросила Келитана.

— Я бежала от замужества, Кели. Мать Габриэла собиралась продать меня Боркану, лорду из Кромлы. Отвратительному толстяку. Теперь я понимаю, что будь он самым распрекрасным и галантным принцем, я не смогла бы выйти за него. Я ждала тебя.

Келитана прижалась к ней со счастливой улыбкой. Но расспросы не прекратила.

— А здесь, во дворце? Почему ты сразу не раскрыла себя?

— Поначалу боялась. Не доверяла. Как знать, что тут захотят сделать с наследницей князей-наместников Арвига. Может, опять выдать замуж. Я хотела понаблюдать, присмотреться. Оценить опасность. А потом… Потом мне понравилось быть мальчишкой. Знаешь, к девушкам, даже высокородным аристократкам, относятся в чем-то хуже, чем к мужчинам, даже если они подростки-бастарды. Мне кажется, я никогда не встречала такого серьезного и уважительного отношения, когда была девчонкой. Даже в доме отца. Бастарда Лайдона уважали больше, чем княжну Лаэтану Риган…

Келитана обняла ее.

— А меня не волнует ничье уважение. Только ты. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной всегда. Чтобы мы могли смеяться, шутить вместе и наслаждаться друг другом. Только ты и я. Всю жизнь как сейчас.

Она прильнула к губам Лаэтаны. Девушки возобновили нетерпеливые ласки. В пылу страсти они не услышали ни шагов в коридоре, ни скрипа двери. Опомнились, лишь когда прозвучал мужской голос:

— Взять их!

Девушки отпрянули друг от друга. Лаэтана молниеносно схватила табуретку и швырнула в окно. Стекло треснуло, осколки с дребезгом разлетелись по полу.

— Прыгай в окно, Кели!

Лаэтана разметала груду одежды на полу, выхватила из-под нее кинжал, бросилась на визитеров, не смущаясь наготы. Невидимая преграда отшвырнула ее; девушка упала навзничь, обнаженной спиной прямо на осколки стекла. Келитана никуда не стала прыгать.

— Вы пришли за мной. Забирайте меня, а ее не троньте. Кузине нужна только я.

Предводитель захватчиков брезгливо поморщился.

— Связать обеих. Похоже, следующее угощение Иртел готово. Если Она не побрезгует… этими.

Двое солдат шагнули из-за его спины к девушкам. Предводитель дождался, пока пленницам свяжут руки за спиной, и лишь после этого синие искры магического барьера вокруг него погасли. Когда Лаэтану провели мимо него — не дав одеться, с пораненной об осколки спиной — она заглянула в лицо их пленителю. То был сын кожевенника Молас. Опальный советник королевы по магическим вопросам изволил самолично возглавить погоню за принцессой. Не иначе, надеялся, что "подвиг" вернет ему королевское расположение.

Взрыв, последовавший после налета на Распет, как ни странно, утихомирил беспокойство в Айлене. Маги вели себя тише воды, ниже травы. Происшествие с Эйтаной повергло всех в шок. Насилие одного преподавателя над другим казалось чем-то немыслимым. Артан отстранил Брогара от преподавания и участия в Советах. Наказание он отложил до выздоровления Эйтаны, якобы, чтобы выслушать ее версию происшедшего. На самом деле молодой глава Академии просто пребывал в растерянности, как наказывать преступника.

Ларас доложил, что Брогар каждый день топчется у него под дверью, после того как леди Эйтану перенесли в покои целителя.

"Если он прорвется к ней и дотронется до нее, я за себя не отвечаю, Арт. Пациентка находится под моей ответственностью, в бессознательном состоянии. Я не допущу, чтобы ей был нанесен вред. А если этот баран не уберется из-под моей двери, я нашлю на него понос. Пусть займется делом, более подходящим для мерзавца".

"Он беспокоится за нее, Лар".

"Раньше надо было беспокоиться", — отрезал целитель. Артан не стал настаивать. Он знал, что в Академии его называют за глаза "сухарем". Но иногда ему казалось, что по сравнению с Ларасом он — сахарный пряник. Целитель был еще более непреклонным и принципиальным, чем Артан.

"А Фелас не стоит у тебя под дверью?"

"А должен? Может, еще свой Совет проведешь у меня под дверью? Хвала Создателю, Феласа я не видел".

На свою беду Артан решил поделиться дилеммой с леди Беделин. После несчастья с Эйтаной их отношения наладились. Девушка не вернулась в Совет — она была чрезмерно занята работой с исследователем Келиком, да и преподавательская нагрузка на нее возросла. Именно ей пришлось проводить уроки вместо Эйтаны, чему феи несказанно обрадовались. Вместо Брогара Артан назначил молодого Адела Лутана, идеалиста и мечтателя. Дети сдружились с ним, хотя по Брогару скучали и постоянно спрашивали, когда он к ним вернется. Дерх Гало даже повадился ходить к нему в покои и упрашивал заниматься с ним втихушку. Бывший разбойник стал его кумиром. Узнав о визитах сына феи, Артан пригрозил Брогару не учесть "смягчающие обстоятельства" при выборе наказания, если тот нарушит запрет и попробует обучать мальчишку.

Леди Беделин, несмотря на занятость, никогда не отказывала Артану, если он просил уделить ему полчаса или час. Он старался не злоупотреблять заново обретенным расположением. И однажды, во время одной из бесед, он имел глупость пожаловаться ей на свое затруднение, как ему поступить с Брогаром и Эйтаной.