— У меня нет времени, — мстительно ответила дочь. — Хочу побольше побыть с отцом.

— А как насчет обеда?

— Как-нибудь дам тебе знать. — Элоиз сбежала по лестнице и выскочила из дома.

Стоило двери за ней захлопнуться, как Фейт села на ступеньку и разрыдалась. Совсем не так, как после разрыва с Алексом, и не так, как в день гибели Джека, — мучительнее. Ей казалось, что она потеряла старшую дочь. У нее даже не хватило сил позвонить Брэду или Зое. Она не потрудилась включить свет и, когда стемнело, просто легла в кровать.

Фейт не знала, что Зоя прилетела в Нью-Йорк, встретилась с Элоиз и сестры окончательно разругались. Младшая кричала, что нельзя предавать мать и занимать сторону отца. Они спорили до хрипоты несколько часов, а потом Зоя улетела обратно в Провиденс. Она не хотела говорить матери, что была в Нью-Йорке и вконец рассорилась с сестрой. Понимала, что это еще сильнее расстроило бы Фейт.

Дни шли своим чередом, Фейт старалась не отстать в университете и помириться с Элоиз, хотя и безрезультатно. Элли улетела в Лондон, так и не повидавшись с матерью. Фейт узнала о ее поступке спустя два дня и свалилась с гриппом. Она все еще лежала в постели, когда доставили документы, касающиеся развода. Адвокат вел переговоры с Алексом, но тот уперся и настаивал на освобождении дома. Из-за неприятностей у Фейт не хватало даже духу написать Брэду. Он звонил каждый день проверить, как ее состояние, но был такой момент, когда она не стала поднимать трубку. Сидела, смотрела в стену и слушала голос Брэда на автоответчике.

— Слушай, я беспокоюсь, — сказал он после того, как Фейт два дня не отвечала. Он позвонил ей в полночь, и она не выдержала.

— Все в порядке, — ответила она слабым голосом. Она еще кашляла, но в университет уже ходила.

— Ничего себе в порядке! Хрипишь, как туберкулезница, и говоришь еле-еле. — Брэд знал, что Элоиз улетела в Лондон, не повстречавшись с матерью, и чрезвычайно расстроился. Видимо, девушка находилась целиком под влиянием отца, и это убивало Фейт. — Тебе нужна передышка. Слушай, поехали со мной в Африку!

— Представляю, как это понравится Пэм.

— Еще как понравится! Ведь ты поедешь вместо нее. Пэм ненавидит путешествовать. В жизни не видел столько лекарств и средств от насекомых. Набирает полный чемодан этого барахла и еще консервы. Она ничего не оставляет на волю случая.

— А тебя принуждает лететь в смокинге? — наконец рассмеялась Фейт. Брэд всегда умел ее развеселить.

— Вроде того. Я лечу через Нью-Йорк и встречаюсь с ней в Лондоне. Пэм предпочитает прямой рейс. Буду у вас только день и ночь. — В этот приезд Брэду на самом деле требовалось забежать к адвокату проконсультироваться по одному делу. Он очень боялся проиграть — тогда его подопечному подростку грозила высшая мера — и решил посоветоваться с уважаемым нью-йоркским юристом. Хотел поговорить с ним час-другой с глазу на глаз. — Можешь со мной поужинать, если доживешь до того времени? Что ты принимаешь от кашля?

— Ничего особенного, лекарства нагоняют на меня сон, а мне надо написать три контрольных.

— У меня для тебя новость — мертвецам не дают дипломов.

— Я уж сама забеспокоилась, — рассмеялась Фейт. — Когда ты приезжаешь?

— В четверг. Прикинь, куда ты хочешь, чтобы я тебя сводил, и закажи столик. Или тебе больше подходит, чтобы ужин готовил я? — Брэд был готов на все, что угодно, только бы побыть с ней. И с радостью узнал, что Пэм не желает лететь через Нью-Йорк. — Не могу дождаться встречи с сыновьями. — Не успел он произнести эти слова, как тут же понял, что напомнил Фейт об Элоиз.

— А я не могу дождаться встречи с тобой, — ответила она. С приезда Брэда в Нью-Йорк прошел уже почти месяц.

— И я, береги себя, Фред.

Фейт говорила ужасно, и он всерьез встревожился. На беднягу столько всего навалилось! А тут еще ожидание результатов из университета… Но Брэд знал, что их объявят не раньше, чем через месяц. Не самое страшное из зол в ее жизни.

Когда он приехал через три дня в Нью-Йорк, Фейт чувствовала себя намного лучше — грипп почти прошел. Она похудела, побледнела и нервничала сильнее, чем месяц назад, но Брэд знал, как она расстраивалась из-за Элли и из-за дома. Так что неудивительно, что горести отразились на ее внешности.

Фейт решила сама накормить его ужином — сказала, что никуда не хочет идти. И это тоже насторожило Брэда. Он едва уговорил ее съездить в «Серендипити» отведать на десерт бананового «сплита». И обрадовался, когда она набросилась на лакомство — ведь дома Фейт почти не прикоснулась к приготовленному ею ужину. Она обрадовалась Брэду как давно потерянному брату и, когда он переступил порог, буквально бросилась в его объятия. Брэд оторвал ее от земли и почувствовал, какая она легкая — с тех пор как они виделись в прошлый раз, похудела еще сильнее.

— Ты надолго в Африку? — спросила Фейт, проглатывая огромный кусок шоколадного мороженого.

Брэд улыбнулся и стер с ее носа крохотное пятнышко шоколада.

— Как ты умудряешься размазывать всю еду по лицу? — пошутил он и сказал, что едет к сыновьям недели на две.

Брэд ужасно боялся, что ему не удастся встретиться с Фейт, и теперь радовался, что они вместе. Когда Фейт не пребывала в волнении от перспективы развода или после очередного разговора с Алексом, они ежедневно вот уже пять месяцев перезванивались или обменивались электронными сообщениями. Она стала частью его жизни, и Брэд стремился к общению с ней: не только выслушивал ее жалобы, но и делился своими невзгодами. Мысль, что Фейт не сможет с ним говорить, казалась ему нестерпимой. Он подал ей листок с какими-то цифрами, но это были всего лишь номера, по которым можно было оставить для него сообщение. Он не имел возможности позвонить работавшим в заказнике сыновьям, значит, и Фейт не сможет связаться с ним, пока он будет у них гостить.

— Две недели без общения с тобой — это так долго, — пожаловался он. Брэд готов был торчать на почте несколько часов и ждать, только бы дали с ней разговор. Но связь не всегда бывала. И потом, как объяснить свое поведение Пэм?

— Понимаю, я сама только что думала об этом, — погрустнела Фейт.

Когда-то у нее были подруги — женщины, чьи дети росли вместе с ее дочерьми, и коллеги по благотворительным комитетам. Но после смерти Джека она почувствовала себя ужасно одиноко. Алекс никогда не любил ее знакомых, и с годами становилось все труднее убедить его с ними общаться. А после разрыва с Алексом, когда замаячила угроза развода, Брэд безоговорочно стал ее лучшим и единственным другом.

— Веди себя хорошо, пока меня не будет. — Брэд опустил ложку в вазочку с банановым «сплитом». — Могу я рассчитывать, что будешь о себе заботиться? — Он по-настоящему о ней беспокоился.

— Не знаю, но не тревожься, все будет хорошо. Может быть, я узнаю, как мои дела в университете еще до того, как ты возвратишься. А может быть, и нет — еще слишком рано.