Затем полицейские сообщили, что удалось узнать о старом Поллоке и его лодке. Молодой констебль, поступивший на службу в Уилверкомб только недавно и поэтому незнакомый местным рыбакам, был командирован под видом отдыхающего с заданием слоняться по берегу возле Дарли в сопровождении своей невесты и уговорить Поллока покатать их обоих на лодке под парусом. Прогулка вышла не из приятных по причине, во-первых, чрезвычайной грубости Поллока и, во-вторых, огорчительной склонности дамы к mal de mer[142]. Они попросили подойти как можно ближе к Жерновам со стороны моря, поскольку молодой леди не терпелось посмотреть, как вытаскивают труп. Поллок ужасно ворчал, но подошел. Они все время шли в виду берега, но в итоге оказались так далеко в море, что не могли разглядеть, что делает поисковая группа, которая в тот момент была на берегу в непосредственной близости от Утюга. Они попросили Поллока подойти ближе к скале, но тот отказался наотрез. Во время путешествия констебль насколько мог тщательно осматривал лодку в поисках чего-либо подозрительного. Он дошел до того, что якобы потерял полкроны и настоял, чтобы отодрали доски настила и проверили, не провалилась ли монета между ними. Внимательно изучив при свете фонарика сырое и грязное пространство под настилом, он не обнаружил пятен крови. Правдоподобия ради ему пришлось найти эти полкроны, а ради сохранения мира — дать их Поллоку на чай. В целом экспедиция оказалась безуспешной и не принесла ничего, кроме морской болезни и возможности рассмотреть вблизи множество вершей для омаров.

Вопрос о паспорте Алексиса не застал инспектора врасплох. Неужели его светлость действительно думал, что они могли упустить столь очевидную вещь? Конечно, у Алексиса был паспорт, более того, в нем не раньше месяца назад появилась виза. Какая? Французская, какая еще. Но, конечно, он мог получить новые визы у тамошнего консула, если бы захотел.

— Это свидетельствует в пользу версии о том, что наш юный друг намеревался улизнуть, нет?

— Да, милорд. И если он собирался в какой-нибудь глухой уголок Центральной Европы, то, осмелюсь заметить, ему больше пригодились бы золотые соверены, чем купюры. Хотя не пойму, почему бы ему не взять с собой купюры и не обменять их в Париже. Все же виза вот она, и у него, судя по всему, было что-то на уме. Готов признать, милорд, что я понемногу склоняюсь к вашей точке зрения. Тут человек, у которого есть, можно сказать, цель, и эта цель — не самоубийство. И у него при себе было 300 фунтов золотом, а ведь немало людей готовы убить и за меньшее. То есть мы предполагаем, что они были при нем. Утверждать нельзя, пока не нашли тело.

— Если его убили из-за денег, то не узнаете, даже когда найдете.

— Факт. Если только, милорд, мы не найдем пояс или куда там он их прятал. И даже тогда — скорее всего, убийца забрал все вместе с поясом. — Инспектор огорченно вздохнул. — Но там могут быть бумаги, они подскажут… конечно, при условии, что их не забрал убийца или соленая вода не превратила их в кашу.

— А знаете, — сказал Уимзи, — меня посетило вдохновение. Прорекаю: вы выясните, что Алексис был убит как миленький, но не ради денег. То есть не ради трехсот фунтов.

— Почему вы так думаете, милорд?

— Потому что вы еще не нашли тело.

Инспектор поскреб в затылке.

— Вы же не хотите сказать, что кто-то пришел и унес тело? Кому это нужно?

— И правда, кому? Если я прав, именно этого убийца и не хочет. Он хочет, чтобы труп нашли.

— Зачем?

— Потому что он убил не ради 300 фунтов золотом.

— Но вы сказали, что поэтому труп не нашли.

— Это так.

— Вам бы, милорд, кроссворды сочинять, прошу прощения, — проворчал инспектор. — Повторите-ка. Он не стал прятать труп, потому что убил не из-за 300 фунтов. А так как убийство совершено не из-за 300 фунтов, мы никак не найдем труп. Так?

— Совершенно верно.

Инспектор страдальчески нахмурился. Затем его широкое лицо осветила лучистая улыбка. Он торжествующе хлопнул себя по ляжке.

— Ну конечно, милорд! Ей-богу, вы абсолютно правы. Ну и олухи же мы, что раньше не догадались. Ясно как день. Но вы так хитро это сказали, что я запутался. Надо это на супере испытать. Спорю, с первого раза он ничего не поймет. Он не спрятал труп, потому что хотел… Нет, не так. Труп пропал, потому что он взял… то есть не брал…

— Попробуйте зарифмовать, — предложил Уимзи.

Наш убийца был не глуп —

Он не стал бы прятать труп.

Триста фунтов он не брал,

Потому и труп пропал.

— Прекрасно, милорд, — одобрил инспектор. — Вы настоящий поэт.

Он вытащил записную книжку и торжественно записал четверостишие.

— Чудесно поется на мотив «Нам не страшен серый волк». Разрешаю вам исполнить на следующем концерте сотрудников полиции. Гонорара не прошу.

— Будет вам шутить, милорд. — Инспектор улыбнулся снисходительно, однако, покидая полицейский участок, Уимзи услышал, как низкий голос старательно выводит:

Наш убийца был не глуп, был не глуп, был не глуп.

Он не стал бы прятать труп,

Очень мертвый труп!

Уимзи вернулся в «Бельвю», где его ждала записка, в которой Гарриет изложила суть беседы с миссис Уэлдон. Он несколько мгновений помедлил, нахмурив лоб, а затем вдруг кликнул дворецкого:

— Бантер, дружище. Думаю, вам пора прокатиться в Хантингдоншир.

— Очень хорошо, милорд.

— Вы поедете в местечко под названием Лимхерст и вызнаете все о мистере Генри Уэлдоне, который владеет там фермой.

— Конечно, милорд.

— Деревушка маленькая, так что вам понадобится предлог для ее посещения. Например, такой: вы купили или взяли напрокат машину и вынуждены заночевать там из-за какой-нибудь хитрой поломки двигателя.

— Совершенно верно, милорд.

— Вот 30 фунтов. Если нужно больше, дайте мне знать.

— Очень хорошо, милорд.

— Вы конечно же остановитесь в главном пабе и наведете справки в баре.

— Конечно, милорд.

— Узнаете про Уэлдона все, что можно, и в особенности — каковы его финансовое положение и репутация.

— Несомненно, милорд.

— Постараетесь сделать это побыстрее и вернетесь как можно скорее.

— Очень хорошо, милорд.

— И отправитесь туда немедленно.

— Очень хорошо, милорд.

— Тогда ступайте!

— Очень хорошо, милорд. Сорочки вашей светлости лежат во втором ящике, шелковые носки — в лотке с правой стороны шкафа, а над ними располагаются галстуки.