— Плохо дело, — состроив мрачную физиономию, загрустил Хан. — Что теперь делать? Ума не приложу.

— Пытать надо упрямого аборигена, — плотоядно оскалился Лёха. — По суровым и жёстким законам военного времени. Пока не согласится, морда бюрократическая, проводить нас к Порталу.

— А ты умеешь — пытать?

— Так себе. Только если теоретически…. Зато с нами — Егор Андреевич Петров, «грушник» заслуженный. Он-то, наверняка, и богатый практический опыт имеет…. Как же иначе?

— Алекс, прекрати немедленно! — возмутилась Ванда.

— Что — прекрати?

— Глупости и гадости говорить, вот что. Солдафон законченный…. Подружка, может, мы попробуем — уболтать принципиального туземца?

— Попробуем, — согласилась Лана. — Женская сообразительность — великая сила. Особенно, если вкупе со знанием основных аспектов практической психологии. Да и Угэдэя прихватим с собой — в качестве тайного оружия…. Чингиз, ты не против?

— Сходите, конечно, — помолчав секунд десять-двенадцать, величественно разрешил Хан. — Попытка, как известно, не пытка…

Женщины и ребёнок скрылись за тёмно-зелёной фанерной дверью.

— Как думаешь, брат, получится у них? — нервно сглотнув слюну, спросил Лёха.

— Не знаю, — по-честному признался Егор.

— А если, всё же, не получится? Что тогда будем делать? Пытать?

— Не знаю. Может быть…. Хотя в успех силового метода — лично мне — мало верится. Считается, что дикари и туземцы пыток почти не боятся. Мол, «внутренний стержень» у них очень крепкий, а упрямства — море разливное и бескрайнее.

— Это, смотря к каким пыткам, — в узких чёрных глазах Хана явственно обозначились-замерцали хищные ярко-жёлтые огоньки. — Я, вот, тоже, если смотреть правде в глаза, являюсь степным законченным дикарём. Так что, не понаслышке знаю — что к чему. Есть у меня в загашнике парочка забавных и хитрых штук-приёмов. Степных и многократно-проверенных…. Ежели что — лично займусь этим упрямым индейцем. Всех отгоню в сторону, чтобы не смущали, и займусь. Ещё посмотрим, кто из нас двоих является настоящим дикарём и туземцем. На деле проверим, у кого природной дикости больше. Мать его растак…

Только через тридцать пять минут тёмно-зелёная дверь широко распахнулась, и из хижины вышли — друг за другом — Ванда, Лана, ведущая за руку Угэдэя, и улыбающийся Симон.

«Странная и необычная у него улыбка», — отметил Егор. — «Чуть-чуть смущённая и какая-то…э-э-э, просветлённая, что ли…. И глаза изменились. Раньше были мрачными, равнодушными и холодными. А стали…. Какими — стали? Трудно сказать однозначно. Во-первых, значимо «потеплели», словно бы некая «внутренняя льдинка» растаяла. А, во-вторых, в них — чётко и однозначно — поселилась надежда…».

Подойдя, двухметровый индеец склонился в низком поклоне и монотонно забормотал:

— Прости, граф. Так получилось. Не подумал. Исправлюсь. Приказывай. Всё исполню.

— Проводи нас до…э-э-э, до Дырищи. Срочно.

— Когда?

— Сегодня, — поймав напряжённый взгляд брата, вздохнул Егор.

— Извини, граф, но сегодня не получится. Вещи надо собирать и паковать. Мулов забрать с пастбища.

— Сможем выступить завтра? С самого утра?

— Сможем, — заверил Симон. — На раннем рассвете…. А переночуете вы сегодня вон в той просторной полуземлянке, — небрежно махнул рукой вдоль склона. — Видите, жёлтое пятнышко? Это фанерная дверь — такого цвета. Деревенские индейцы беспокоить не будут. Там, рядом с входом, в землю Идол врыт. Изображает жестокосердного и безжалостного Бога Смерти. Его все местные жители боятся, как огня…. Только, Странники, вы пока здесь постойте. А я пойду, немного приберусь в хижине. Как всё будет готово — рукой махну. Тогда и подъезжайте…

Индеец ушёл.

— Ну, что там было? В полуземлянке? — горя от нетерпения, засуетился Лёха. — Рассказывайте, прекрасные амазонки. Рассказывайте. Не томите…. Почему он согласился проводить нас к Порталу, так и не услышав нового пароля?

— А мы его, собственно, и не уговаривали, — интригующе улыбнулась Ванда. — Сам предложил. В качестве элементарной благодарности.

— Не понял…

— В качестве искренней благодарности — за беседу душевную и за советы дельные.

— Сероглазка, заканчивай издеваться. Обижусь.

— Хорошо-хорошо, рассказываю…. Значит, вошли, поздоровались, и я завела разговор обо всём подряд. Сперва на языке племени тупи, потом перешла на диалекты «гавиан», «суруи паитер» и «зоро». Симон, естественно, качественно проникся и слегка расслабился. Ну, а когда Угэдэй заговорил на классическом «синта ларга», то и откровенно «поплыл». Тут и госпожа Степная — во всей своей красе — вышла на арену.

— Вышла, — невозмутимо подтвердила Лана. — А ещё и поделилась с фигурантом некоторыми профессиональными знаниями, приобретёнными в спецслужбах Мира «церковников». В частности, относительно ситуации с заложниками. Рассказала о возможных вариантах и о правильной линии поведения. А также дала парочку конкретных-конкретных советов на ближайшее будущее. Вот, собственно, и всё. Ничего хитрого…

— Каких ещё советов? — заинтересовался Егор.

— Мало ли…. У тебя, граф, кого-то из близких родственников взяли в заложники?

— Нет, слава Богу.

— Вот, когда возьмут, тогда и обращайся. В таких делах не существует универсальных рецептов. Для каждой конкретной ситуации нужно искать-подбирать конкретное, иногда даже уникальное решение…

Они проснулись — от звона старенького механического будильника — в кромешной темноте, рассвет ещё только приближался. Из-за ближайшей банановой рощицы доносились резкие вскрики беспокойных тропических попугаев, за тёмно-зелёной дверью хижины настороженно вздыхали-всхрапывали мулы, приведённые с вечера Симоном: приведённые, стреноженные и выпущенные на свободный ночной выпас.

— Поднимайтесь, граждане и гражданки, — подбадривал своих сонных спутников Егор. — Кто рано встаёт, тому, как известно, Бог даёт…

— Какой конкретно — Бог? — недоверчиво уточнил со своего спального места въедливый Хан. — И что, собственно, он даёт?

— Какой конкретно — не знаю. Будем надеться, что добрый, мудрый, справедливый и всемогущий…. Что он даёт? Сугубо надежду на счастливое будущее, что, согласитесь, совсем и немало. Вставайте, сони сонные…. Рота, подъём! Умываться, справлять естественные нужды и переодеваться в походную одежду! Господа мужчины, предлагаю пройти на выход, не будем смущать наших трепетных и скромных дам…

Потом они позавтракали, предварительно разогрев консервы на примусе, даже и горячим кофе себя побаловали.

Вскоре и Симон пожаловал: вежливо поздоровался со всеми, с Угэдэем раскланялся отдельно и тоже выразил желание — отведать кофейку.

— Угостим, не вопрос, — усмехнулся Егор. — Проходи, дружище. А почему ты налегке? Где вещи? Оружие?