— Почти пришли, — устало смахнув пот со лба и указывая рукой вперёд, произнёс Симон. — Эти невысокие холмы, заросшие деревьями, и есть — Индейское нагорье. Там и ваша Дырища расположена…. Здесь, на берегу ручейка, встанем походным лагерем. Поужинаем. Заночуем. А с утра переберёмся через болота. Если, конечно, капризные Боги будут не против. И ваш. И наши, индейские…. Мулы? Здесь, предварительно стреножив, оставим. Пусть пасутся. Заберу на обратном пути…

Очень грустной получилась эта стоянка-ночёвка. Костёр, благодаря сырым дровам, горел лениво-лениво, в основном, тлел и дымил. Аппетит у всех, за исключением Симона, куда-то спрятался. Молчали путники, видимо, предчувствуя, что завтрашний день будет не из простых.

«Ну, да. Ну, да», — понимающе вздохнул философски-настроенный внутренний голос. — «Он неуклонно приближается, момент переломный и судьбоносный…».

Утром, после короткого и невкусного завтрака, они продолжили путь. То есть, приступили, не ведая сомнений, к форсированию болотистой низменности.

«Эти Сизые болота — ужаснейшее место нашей прекрасной планеты», — уже через пятнадцать-двадцать минут решил Егор. — «Мрак сплошной, беспросветный и законченный, если коротко…. Вчера, на вечернем малиновом закате, да издали, они очень даже симпатично смотрелись: сиреневые, розовые и фиолетовые камыши, переплетавшиеся в причудливых разноцветных узорах, тут и там проглядывали небольшие, идеально-круглые озёра, наполненные водой серых и тёмно-зелёных цветов-оттенков. А сейчас, днём, всё выглядит иначе. Совсем и кардинально иначе. Камыши оказались неожиданно-высокими, прямо-таки рощи настоящие: в начале пути, на самом краю болот, они были метра два в высоту, а потом, с каждым десятком пройденных метров — всё выше и выше…. Вошли в эти высоченные заросли и словно бы потерялись навсегда. Вокруг темно и очень душно, что там впереди — одна сплошная и неразрешимая загадка. А ещё налетели бесконечные стаи москитов и других злобных кровососущих насекомых. Пришлось, естественно, напяливать на физиономии громоздкие накомарники и буквально-таки обливаться специальным спреем. Только, честно говоря, всё это плохо помогает. И без того вокруг царил вязкий полусумрак, так ещё и сетки накомарников сразу же оказались густо залепленными всякими крылатыми гадами. Ухудшилась видимость, а вместе с ней и возможность чётко ориентироваться на местности…. Куда, спрашивается, идти? Как Симон определяет правильное направление? А ещё и вязкая чёрная жижа противно чавкает под ногами. По сторонам регулярно возникают тёмные бочаги, почти до самых краёв заполненные разноцветной вонючей водой…. Вонючей? Это точно. Какой-то газ с мерзким запахом, пузырясь, постоянно выходит из-под воды. Даже голова слегка кружится. И в сон клонит неудержимо…. Да, «белому» человеку самостоятельно, без помощи индейского проводника, Сизых болот не преодолеть. Ни в жисть…».

В одном месте их маршрут пересёк странный свежий след, как будто кто-то совсем недавно проехал здесь на огромном мотоцикле с очень широкими колёсами.

— Анаконда проползла, — глухо пробурчал сквозь накомарник Симон. — Только очень большая анаконда. Но бояться не надо. Сейчас она отсыпается под землёй, в глубокой-глубокой норе. Анаконды, они только по ночам охотятся. Поэтому и ночевать на Сизых Болотах нельзя. Обязательно сожрут…. Активней шагаем, гринго. Добавляем хода. Надо до заката выбраться из болот. Ну, очень надо…

И они добавили.

Стояла страшная жара, солёный пот застилал глаза, всяческие миазмы окружали практически со всех сторон, стаи бесчисленных москитов, гнусно жужжа, кружили над головами. А ещё и петлять постоянно приходилось, обходя стороной топкие места и большие вонючие лужи, заполненные разноцветной, беспрестанно-пузырящейся водой…

Они выбрались на твёрдую сушу ранним вечером. Пурпурно-малиновый закат ещё только разгорался. Вокруг возвышалась густая тропическая чаща, увитая толстыми чёрными лианами.

— Очень хорошо, — сдёрнув накомарник, прохрипел Симон. — Успели…. До наступления ночи ещё добрых полтора часа. Сейчас поднимемся вверх по склону. Подальше от москитов. Найдём подходящую ровную площадку с родником и встанем там лагерем. Отдохнём. Палатки разобьём. Костёр разожжём. Поужинаем…

— Не надо лагеря, — спуская с рук Угэдэя и освобождая его от крохотного накомарника, заверил Хан. — И палаток не надо. И костра. И ужина…. Где Портал?

— Где — что?

— Хорошо. Где Дырища?

— Там. На соседнем холме. Минут пятнадцать идти.

— Веди…

— Стойте! — тревожно вскинула вверх правую руку Лана. — Гудит. Слышите?

— Гудит, — подтвердил Хан. — Что это такое?

— Вимана, надо полагать, — нервно поморщился проводник. — Зависла где-то рядом. Такого ещё ни разу не было. Никогда виманы не летали над Индейским нагорьем. Значит, что-то случилось.

— Это точно. Случилось. Шагаем к Дырище…

— Так не пойдёт, — заявил Лёха. — Не будем рисковать…. Как считаешь, брат?

— Не будем, — согласился Егор. — Действуй.

Лёха, сбросив с плеч тяжёлый рюкзак, подошёл к ближайшему высокому дереву и — со «Стрелой» за плечами — ловко полез наверх.

— Трах-тах-тах! — глухо затарахтело через минуту, и сверху посыпались листья-ветки.

— Всем — под деревья! — истошно завопил Егор. — Быстро!

Он, обхватив ладонями, крепко прижался грудью к тёплому шершавому стволу.

«Эта вимана припёрлась сюда по наши Души», — зашелестело в голове. — «В Санкт-Петербурге, наверняка, спохватились. То бишь, обнаружили хладные трупы Великого князя и его верного адъютанта, наспех провели расследование, сопоставили некие факты и поняли — где нас искать…. А на дисколёте, скорее всего, установлено специальное оборудование, способное «выявлять» — сверху, в густых зарослях — теплокровных существ. Вот, крупнокалиберный пулемёт, ориентируясь на показания хитрых приборов, и старается вовсю, так их всех и растак…. Откуда взялась вимана? У здешней России, вполне возможно, в Южной Америке имеются тайные «опорные базы», оснащённые различной военной техникой. Оттуда она и пожаловала. Чтобы нас всех уничтожить, ясен пень тропической сейбы…».

Навязчивое тарахтенье продолжалось.

Но, вот, наверху тихонько зашипело. Тихонько и — одновременно — знаково.

— Ба-бах! — рвануло через мгновение.

— Виу-виу-виу! — отчаянно, и постепенно отдаляясь, заверещало. — Виу-виу-виу…

— Ба-бах!

«Замечательный, братец, как ни крути, достался нам с тобой младший брат», — глубокомысленно высказался внутренний голос. — «Сбил-таки, ловкий сукин кот, вражескую виману. Молоток, по-другому и не скажешь…. Вражескую? Вражескую, без всяких сомнений. Без единого…».

— Подразделение, строиться! — мысленно попрощавшись с гостеприимным древесным стволом, скомандовал Егор. — Быстро у меня! Строимся и сопли зелёные не жуём.

— Я не смогу — строиться, — прозвучал невозмутимый голос. — Извини, командир.