Романо заметно смутился.

— Это одна из рабочих версий, коммодор. Вы только не подумайте, что я занимаюсь бесплодным фантазированием и второпях придумываю дикие гипотезы, вместо того чтобы выполнять свою работу. Мысль о параллельных вселенных возникла у меня не сегодня. Дело в том, что привезённый вами труп — уже не первый случай двойников в моей практике.

— Вот как? Было что-то ещё?

— Да, притом здесь же, на Дамогране. Этим летом в Нью-Ванкувере был убит детский психолог по имени Юрий Довгань. Все улики свидетельствовали против одной его пациентки, шестнадцатилетней школьницы Алёны Габровой. Дело было бы достаточно простым и очевидным, если бы не маленькая проблема — у девушки имелось неоспоримое алиби. Следствие было уверено, что оно сфабриковано, однако доказать сам факт подделки не могло, поэтому прокурор, стремясь во что бы то ни стало выиграть процесс, решился на подтасовку улик. В конце концов, стараниями адвоката правда открылась и синьорину Габрову оправдали. Поскольку в эту неприятную историю с подлогом был косвенно замешан наш сотрудник из местных, мы провели собственное расследование, и наши эксперты пришли к однозначному выводу, что алиби — подлинное. Вместе с тем и улики, указывающие на виновность девушки, не вызывают никаких сомнений; по всему получается, что в одно и то же время она находилась в двух разных местах. Таким образом, если отбросить возможность темпоральных перемещений — вот это уже настоящая фантастика, притом ненаучная, — то остаётся лишь предположить наличие у Алёны Габровой двойника.

— Но самого двойника вы так и не нашли?

— Нет, коммодор, не нашли. И это было самым слабым местом в моей гипотезе. Зато в случае с Карло Ломбардо есть материальное доказательство в виде замороженного тела. Я уверен, что генетическая экспертиза полностью подтвердит мою догадку.

Конте глубоко задумался.

— Н-да, невероятная история, — наконец заключил он. — Могу я ознакомиться со всеми материалами?

Капитан Романо выключил терминал, достал из считывающего устройства карточку и передал её Конте.

— Здесь записано всё, что касается этого дела. Даже двух дел — и Карло Ломбардо, и Алёны Габровой. Адмирал хочет, чтобы вы ознакомились с ними и высказали своё мнение. Сам он весьма скептически относится к моим выводам, однако допускает, что я могу быть прав.

Конте спрятал карточку в карман и собирался было предложить капитану вернуться в гостиную, как вдруг дверь рывком распахнулась, и в комнату вбежала Виктория. Её лицо было бледным, как полотно, а в глазах застыл ужас.

— Коммодор, там… — голос её сорвался. — Там Мишель… адмирал… Они… Боже, они… — Она не выдержала и разрыдалась.

Капитан Романо тотчас метнулся в гостиную. После секундных колебаний Конте последовал за ним, рассудив, что Виктория сильная девушка и сама справится со своей истерикой.

В гостиной никого не было, зато со стороны лестницы доносились взволнованные голоса. Конте с капитаном Романо быстро поднялись на второй этаж и увидели, что все гости столпились у одной из дверей; вид у них был растерянный и потрясённый. Там же находилась и Ева вместе с женщиной лет сорока пяти — Конте узнал по фотографии её мать. Госпожа Сантини тихо, но безутешно плакала и, казалось, вот-вот упадёт в обморок; дочь придерживала её и пыталась успокоить.

Заметив новоприбывших, офицеры расступились, и Конте увидел в дверях массивную фигуру коммодора Валенти.

— Где вы пропадали, капитан? — раздражённо обратился он к шефу отделения СБ. — Тут такое творится, а вас как ветром сдуло.

— Что случилось, коммодор? — спросил Романо, направляясь к нему. — И где адмирал?

— Сами посмотрите, — Валенти отступил в сторону и распахнул дверь. — Это по вашей части. Кроме меня и госпожи Сантини, сюда никто не входил.

Дверь, как оказалось, вела в домашний кабинет адмирала. Сам адмирал сидел за широким столом, грузно откинувшись на спинку кресла; в его груди зияла дыра добрых двух дюймов в диаметре. Белый адмиральский мундир по краям раны был сильно обуглен — явное свидетельство того, что стреляли из разбалансированного лучевого оружия. В подтверждение последней догадки на полу перед столом валялся боевой бластер устаревшей конструкции — такие были на вооружении войск Корпуса в конце прошлого века. Рядом с бластером лежал навзничь посланник Тьерри с аналогичной дырой в груди. С первого взгляда было ясно, что оба — и посланник, и адмирал — мертвы. Подобные раны, выражаясь медицинским языком, были несовместимы с жизнью.

«Они всё-таки достали его, — с быстротой молнии мелькнуло в голове у Конте. — Но как?… Бог ты мой! Неужели это сделал Тьерри?…»

Романо немедленно взял ситуацию под свой контроль, вызвал из штаба следственную группу и сообщил о случившемся местным властям. Поскольку преступление было совершено на территории военного городка, оно находилось в компетенции Службы Безопасности Корпуса, однако по договору с дамогранским правительством в расследовании всех уголовных дел должны были принимать участие и наблюдатели от гражданской полиции.

Между тем Ева с коммодором Валенти увели плачущую госпожу Сантини вниз, а капитан Романо, внимательно осмотрев место происшествия, приступил к расспросам офицеров. Впрочем, ничего существенного они рассказать не могли: оба тела обнаружила жена (теперь уже вдова) адмирала, а все гости в тот момент были в гостиной и прибежали на её пронзительный крик. Из всех находящихся в доме лишь Конте и Романо ничего не слышали, так как в библиотеке была включена звукоизоляция. Насколько можно было понять со сбивчивых слов госпожи Сантини, она застала мужа и посланника уже мёртвыми и ни к кому из них прикоснуться не успела. Коммодор Валенти, мигом сориентировавшись в обстановке, тут же вывел её из кабинета и до появления Романо с Конте никого туда не впускал.

Что же касается бластера, с чьей помощью, предположительно, были совершены оба убийства, то его опознали сразу. Это была в некотором роде боевая реликвия адмирала Сантини, личное оружие, с которым он, тогда ещё двадцатилетний лейтенант, в составе десантной бригады участвовал в захвате ханьского планетарного разрушителя «Хо Син» — огромной межзвёздной станции, оснащённой гравидеструкторами такой суммарной мощности, которой вполне хватило бы, чтобы стереть с лица Галактики планету Кашимбу, осмелившуюся заявить о своём выходе из состава Поднебесной Империи. Мобильные силы СЭК предотвратили уничтожение планеты, медлительный и неповоротливый разрушитель был захвачен десантом, а молодой лейтенант Сантини именно из этого бластера застрелил командующего станцией, Верховного генерала Хунь-Вэя, что и положило конец организованному сопротивлению персонала станции.

Адмирал любил показывать бластер своим гостям — была у него такая слабость, и о ней знали все подчинённые. Как и всякий настоящий солдат, он содержал оружие в рабочем состоянии, правда, всегда ставил его на предохранитель, чтобы кто-нибудь из гостей по неосторожности не выстрелил. Однако при наличии злого умысла посетителю ничего не стоило в течение двух секунд привести бластер в боевую готовность и убить Сантини из его же собственной реликвии. Судя по всему, так оно и случилось…