Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Там, должно быть, очень красиво, — прошептала я, выдыхая ему эти слова почти в самые губы. — Канун Рождества... Европейская страна. Скорей бы туда долететь.
Я снова невольно засмотрелась на его лицо. Сперва смотрела прямо в его дикие хищные глаза... А потом опустила взгляд ниже, не в силах оторвать его от его губ. И даже свою слегка закусила, понимая, что жар в груди разрастается не только от крепкого алкоголя.
Альк же, словно мы и впрямь продолжали вести светскую беседу, с хитрым прищуром во взгляде слегка отодвинулся от меня.
— Не строй грандиозных планов на эту страну. В ней, знаешь ли, даже такие парни, как я, огромная редкость. Что уж говорить о красотах. С ними тоже как повезёт.
Мне даже потребовалось пару мгновений и несколько раз моргнуть, чтобы понять то, о чем Альк говорит. Настолько мои мысли сейчас уже были где-то не здесь.
И для того, чтобы суметь хоть что-то сказать, мне пришлось даже слегка откашляться, словно у меня даже голос сел.
— Я думаю, она уж точно красивее Америки. А там — кто знает. Это же Европа. Она вся... Очень красивая. Да?
Господи, как глупо. И как неловко я себя чувствую. Почему так шумит в голове? От рома опьянение было совсем другим... А теперь у меня словно бы красная пелена горела перед внутренним взором.
И стало вдруг очень, очень жарко. Наверное, щеки полностью залило краской.
И я снова это сделала. Невольно посмотрела на его губы, которые усмехались настолько привычно, что я могла бы нарисовать эту улыбку по памяти.
Альк же, тем временем подцепив пальцем прядь моих волос, оставался, казалось, совершенно невозмутим.
— Что тебе рассказы. Не проще ли будет самой посмотреть?
Я попыталась на мгновение прикрыть глаза и сосредоточиться хоть на одной мысли. Сказать что-то осмысленное, в конце концов. Посмотреть в лицо Альку, чтобы оценить его настроение. Еще полчаса назад мне казалось, что он до сих пор очень устал и удручен, и что мне не стоит даже пытаться...
А теперь я склонялась к мысли о том, что будто бы и он сам чувствует все то же, что и я. Впрочем, даже если нет — какая разница?
— Поцелуй меня, — тихонько попросила я. И вместе с тем придвинулась еще ближе, кладя обе ладони ему на пояс.
Я ощутила крепкую хватку пальцев Алька на своем подбородке и сама подалась вперед, когда ощутила, что он хочет притянуть меня к себе. Сперва его поцелуй был совсем невесомым и медленным, впрочем, и этого мне оказалось достаточно, чтобы сердце болезненно стукнулось о грудную клетку, проваливаясь куда-то вниз. А уж когда спустя пару бесконечно долгих мгновений движения Алька стали куда более раскрепощенными… Я полностью в этом растворилась. В том, как он позволял себе прикусить мою нижнюю губу зубами. Как чувственно проводил пальцами по позвоночнику, обнимая за спину, словно бы хотел прощупать каждую косточку. Как лишил меня возможности дышать, думать — оставив только лишь способность чувствовать. Обхватил меня за подбородок пальцами одной руки и, как бы лениво, притянул к себе.
Альк вел себя так, словно был прожженным холостяком, или ловеласом, или хрен как еще их называют. Я же, отнюдь, была шестнадцатилетним подростком. И когда ко мне прикасались ВОТ ТАК, мне сносило крышу. И если в прошлый раз мое поведение можно было списать на большую порцию рома в организме, то сейчас в нем было всего несколько глотков этой отвратительной настойки.
И море, море невысказанных и невылитых наружу эмоций.
Я не помню, какие мысли были в моей голове, когда я вдруг внезапно отстранилась, но только лишь затем, чтобы забрать у Алька кружку и отставить ее, а после — уже самой впиться в его губы поцелуем, садясь на него сверху и прижимаясь всем своим телом. Должно быть, никаких.
Я даже осмелела настолько, чтобы самой попробовать поцеловать его "по-настоящему". То есть, с языком. Нагло и неумело, но все с лихвой окупал, кажется, мой распаленный адреналином и бешено стучащим сердцем энтузиазм.
Альк отвечал мне с тем же жарким энтузиазмом. Я ощутила, как его пальцы проникли под футболку, касаясь теперь уже кожи на спине, и прижимая меня к себе так сильно, как он только мог.
Конечно же, я не была наивной девочкой. И уж точно невинной не была. Но при этом, пока одна часть меня стремилась отдаться процессу целиком и полностью, вторая где-то изнутри вопила — ты и правда это делаешь? Это и впрямь сейчас произойдет? Ты вообще представляешь, что нужно делать, Ванда?
Не очень. Целоваться вот худо-бедно хоть научилась. А вот что касалось всего остального... Только бы Альк не решил, что я какая-то чокнутая. Или совершенна ничтожна в том, что касается постели.
Делай, как чувствуешь, Ванда — мысленно сказала я себе.
И, вдохновившись этим внутренним призывом, я на мгновение отстранилась от Алька и потянула с обеих сторон футболку вверх, снимая ее.
Теперь он точно поймет, что мы не просто целуемся. И что я на самом деле готова. Только вот руки сами по себе дернулись неловко, чтобы невольно прикрыть наготу, но этого я уже не смогла проконтролировать.
И Альк, очевидно, понял. Потому как уже в следующую секунду он снова обхватил меня руками, для того, чтобы слегка приподнять в воздухе и уложить на спину. Не давая мне опомниться, парень снова поцеловал меня, но на этот раз -- прижимаясь губами к линии моей челюсти… И еще раз. Шея. И еще. Я сама не заметила, как мои глаза закрылись, а изнутри начала подниматься нерпрошенная дрожь.
Делай, как чувствуешь. Делай, как чувствуешь, Ванда. Тебе нечего бояться. С ним все будет совсем иначе.
Отбросив сомнения, я легонько запустила пальцы в волосы Алька, но в следующую секунду передумала и пустила руки ниже, подтягивая и его футболку за край, явно намекая на то, чтобы и он начал раздеваться тоже.
Какой-то недопустимый мандраж. И не только оттого, что я боялась облажаться. Как бы я ни старалась от этого избавиться... Ко всем моим охренительно приятным чувствам
