– Неплохая оболочка, – одобрительно кивает моя спутница. – Эй, Мадхукар! Нам нужен магазин одежды. Только не говори, что у тебя там есть родственник.

– Нет, госпожа, – грустно отзывается подавленный результатом давешней сделки водитель. – Родственника нет. Но я знаю хороший магазин! Очень хороший! И недорогой! Совсем рядом! Как раз по пути!

И водитель снова веселеет.

– Мадхукар, мы сейчас остановимся и спросим первого встречного – как проехать к магазину одежды. Если окажется, что он укажет на другой магазин, ты останешься без чаевых.

Улыбка таксиста несколько вянет.

– Госпожа сказала «хороший магазин». Если госпоже нужен ближайший, то это здесь, за углом.

– Ну, вот и замечательно.

Скрежетнув тормозами, машина замирает у невзрачной лавки, сквозь пыльное стекло которой едва виднеются кое-как развешанные тряпки непонятного назначения.

– Сэр, госпожа, не покупайте индийскую одежду, – советует нам таксист, услужливо распахивая дверцу.

– Почему?

– Белые люди не умеют ее носить. И совершенно не разбираются в местных традициях. Вам могут продать сари для траурных церемоний или для вдов, и вы не будете знать, почему на вас все оглядываются. Вам ведь не нужно, чтобы на вас оглядывались?

– C чего ты взял? – подозрительно интересуюсь я.

– Ну, мне так показалось, сэр, – прячет глаза водитель.

– И что бы ты нам посоветовал, чтобы мы могли осмотреть город так, чтобы к нам не цеплялись нищие? – спрашивает Мишель.

– Ну, обычную одежду, которую носят местные белые сахибы. Длинные шорты или светлые брюки, темные очки, панамы с козырьками, легкие рубахи с длинными рукавами.

– Почему не с короткими?

– По ночам у нас бывает прохладно. К тому же с короткими рукавами солнце спалит вам кожу за день, госпожа. Наши богатые люди одеваются так же. Вы не будете от них отличаться.

– Хм. Что ж, вот тебе за консультацию, – и счастливый водитель быстро прячет в нагрудный карман цветную бумажку.

– Госпожа, сэр, не желаете билет на посещение храма Чандела? Очень недорого, большая экскурсия. Могу предложить индивидуальный тур, в котором я выступаю в качестве гида. Вы приобщитесь к великому искусству любви, госпожа, сэр! Всего за сто рупий! – рука небольшого человечка с бегающими глазками вцепляется в мой рукав.

– Сэр, не хотите почистить обувь? Очень недорого, сэр!

– Бусы для госпожи, сэр! Сделаны из священного камня, сэр!

– Господин, подайте на пропитание…

– Госпожа, выпейте сока! Очень полезный сок, будит женскую силу!

Руки тянутся со всех сторон. Мишель смело бросается вперед, набрав воздуха, как перед прыжком в воду. Изо всех сил стараюсь не отстать от нее.

– Господин! – доносится голос таксиста. – Придерживайте карман рукой!

Я запоздало следую его совету. Продавец встречает нас у порога, привлеченный людской суетой. Кланяясь, пропускает нас в полумрак помещения. Захлопывает дверь перед носом устремившихся за нами людей. Закрывает ее на задвижку. Любопытные физиономии, сверкая улыбками, прилипают к грязному стеклу.

– Вы не ошиблись, что зашли именно в мой магазин! Лучшая одежда для белых господ! Настоящий хлопок, очень тонкая выделка!

Я понимаю, что мне начинает надоедать эта необычная страна. Наверное, это какая-то другая экзотика, не та, о которой пишут в книгах. Больше всего на свете мне хочется взять и придушить какого-нибудь смуглого босоного человечка в чалме, с лица которого не сходит счастливая улыбка. А потом встать под душ и долго смывать с себя липкую вонючую дрянь, которая пропитала меня до самых печенок.

Через час ожесточенного торга, больше напоминающего хорошо отрепетированную театральную постановку, мы с Мишель избавляемся от своей одежды в счет приобретения новой. Счастливый продавец старательно изображает сокрушенное лицо – наша одежда никому не нужна, кому он ее продаст, так и разориться недолго, и Мишель тонко подыгрывает ему, прибавляя в качестве утешения две сотенных бумажки, похожие на разлохмаченные пивные этикетки. Неудобные темные очки жмут за ушами. Ногам в легких сандалиях непривычно легко. Мишель преображается до неузнаваемости. Ей так идут парусиновые джинсы и светло-серая блузка. Ее остренькие грудки соблазнительно оттопыривают легкую ткань. Покрытые лаком ухоженные пальчики выглядывают из босоножек на низком каблуке.

– Во что я превратилась! – сетует она, разглядывая ногти на руках. – Мои ногти! Скоро ты перестанешь обращать на меня внимание. Целую вечность не была у массажиста. Скоро буду морщинистой и некрасивой. Ты не бросишь меня, когда я стану похожа на этих местных куриц?

Я изо всех сил демонстрирую ей, как она ошибается. По местным меркам наш поцелуй – крутая эротическая постановка. Настолько крутая, что продавец забывает про необходимость поддержания огорченного вида и расплывается в глуповато-счастливой улыбке, пожирая нас глазами.

– Заходите еще, госпожа! И вы, сэр! Вам так повезло! Госпожа такая красивая! Ей очень пошли бы бусы.

– Из настоящего священного камня? – спрашиваю я.

Кивнув, бедняга никак не может понять, что же нас так дико рассмешило. Мы так заразительно хохочем, что поджидающие у входа оборванцы допускают оплошность, замешкавшись на исходных позициях. Когда они спохватываются и дружно бросаются в атаку, становится поздно. Обдав улицу сизым выхлопом, наше такси со скрипом устремляется вперед. Нам только и достается, что две физиономии, по одной в каждое окно, которые наперебой вещают о непреодолимом стремлении показать нам город, потому что они уверены, что господин и госпожа обязательно заблудятся в толпе и станут жертвами каких-нибудь обманщиков. Но водитель азартно жмет на педаль, заставляя шарахнуться в сторону человека на велосипеде, нагруженном хворостом, и улыбки исчезают из окон. Вскоре мы с радостью прощаемся с надоевшим таксистом, поторговавшись о стоимости проезда какие-то три минуты и снизив ее впятеро от запрошенной.

– Мне начинает нравиться эта помойка! – заявляет Мишель. – Такой простор для делового человека!

– Тебе понравится еще больше, – обещаю я с загадочным видом, разглядывая корову, роющуюся в огромной зловонной куче мусора.

– Ты решил посетить какой-нибудь храм любви? – игриво интересуется баронесса.

– Я бы не прочь, – вздыхаю я. – Только, боюсь, в ближайшее время нам будет не до любви. Нас ищут.

– Я помню, – скучнеет Мишель.

– Нам придется спрятаться в каком-нибудь притоне.

– Вот это приключение!

– Ага, – вяло соглашаюсь я. Мне отчего-то кажется, что романтика ночной жизни в трущобах нас несколько разочарует.

Мы едва успеваем усесться в следующее такси, как низко над крышами вновь проходит коптер.

– Триста двадцатый, они не оставят нас в покое?