Застонав в изнеможении, я повернула голову и увидела, какочень медленно, без звука закрылась дверь спальни. И почувствовала толчок всердце: там, в темноте, действительно кто-то был. И словно в подтверждение моейдогадки услышала осторожные шаги. Кто-то неспешно удалялся по коридору. Я резкоподняла голову.

– Ты слышишь? – шепнула Мартину.

– Что? – удивился он.

– Кто-то ходит по дому.

– Ходит? – прислушиваясь, спросил он. – Когда яздесь, Серафима в доме не ночует. Она живет неподалеку.

Теперь и я не слышала шагов, но тягостное, саднящее чувствоосталось.

Мартин поднялся, надел джинсы и направился к двери.

– Я пойду с тобой, – шепнула я.

– Не беспокойся. Дом на охране.

Он вышел из комнаты. Я вскочила с кровати и подошла к двери.Мартин включил свет в коридоре и проверил сначала второй этаж, а потом ипервый. Вернулся минут через пятнадцать, я к тому времени успела успокоиться.Дом на охране, значит, чужим здесь взяться неоткуда. Можно, конечно, допуститьнелепую мысль, что отец Мартина подглядывал за нами, но, во-первых, это совсемне вязалось с его обликом, а во-вторых, ходить он никак не мог. А я слышалашаги. Но если звук шагов – это глюки, то и закрывающаяся дверь тоже. Наверное,излишнее волнение сыграло со мной злую шутку.

– Все в порядке, – сказал Мартин, но выгляделозадаченным.

– Наверное, мне послышалось.

– Наверное. И все же я бы предпочел оказаться с тобой надругом конце вселенной. – И, видя, что мне непонятен смысл его слов,пояснил: – Этот чертов киллер не выходит у меня из головы.

Утром в понедельник мы пили кофе на кухне в квартиреМартина, он собирался на работу и только что закончил меня инструктировать: безнего квартиру не покидать, телефон держать под рукой (каждый час он будет мне звонить)и прочее в том же духе. По-моему, он слегка помешался на моей безопасности. Якивала, не особенно прислушиваясь, и не сразу поняла, что он произнес:

– Выходи за меня замуж.

– Что? – спросила я, он повторил. Признаться, мысль озамужестве не приходила мне в голову, и сейчас я не знала, что ответить.

– Ты молчишь, потому что лишилась дара речи от счастья илине знаешь, как тактично послать меня к черту?

– Просто это так неожиданно...

– Неожиданно? По-моему, напротив. Так ты выйдешь за менязамуж или мне пойти и утопиться?

– Что за глупости. Конечно, выйду. Но... тебе не кажется,что сейчас...

– Я все понимаю, – кивнул он и заговорил серьезно: – Сосвадьбой придется повременить. По крайней мере несколько месяцев. Но мы моглибы расписаться уже сейчас.

– Почему не сделать это позднее?

– У меня на это сто причин, но и одной вполне достаточно: ялюблю тебя. И хочу видеть своей женой. Вдруг ты, приглядевшись ко мне, решишь:не такой уж я и подарок, – засмеялся Мартин, потом вздохнул и сказал,глядя мне в глаза: – Для меня твое согласие очень многое значит. – Черезполминуты я согласилась. – Вот и отлично. Сегодня позвоню в загс, уточню,когда можно подать заявление. Свидетелями возьмем Толика и Настю, а остальнымпока знать об этом ни к чему.

Он уехал на работу, а я носилась по квартире, бормоча поднос: «Я буду его женой», и сама себе отчаянно завидовала. Возникли вопросы, какя продолжу учебу и прочее, но в тот момент они казались настольконесущественными, что я решила этим не заморачиваться.

Около двух зазвонил домашний телефон. Пять минут назад яразговаривала с Мартином, так что вряд ли это был он, и звонок я хотелапроигнорировать, но потом подумала, вдруг все-таки он, и сняла трубку.

– Изабелла? – Женский голос звучал взволнованно.

– Да.

– Это Галина. Помните, вы приезжали ко мне, я живу вИпатьевском переулке, дом рядом со стройкой. Вы мне телефон давали, но ябумажку потеряла. А вчера вас увидела, у меня подруга живет в доме напротив, яу нее была, когда вы на лоджию выходили. Подруга сказала, в вашем доме на этажевсего по одной квартире, я подошла к подъезду и посмотрела фамилии подзвонками, а если знаешь фамилию и адрес, телефон дают в справочной. – Онаговорила очень быстро, а я время от времени невнятно мычала. – Вот, –закончила она. – Я вас нашла. Вы ведь стажер, да? То есть не настоящийследователь? Я боюсь, они начнут смеяться, а вы... вы, может, меня выслушаете.Это про того парня, Алекса. Я просто хотела посоветоваться, идти мне в милициюили нет. Мы не могли бы встретиться?

– Да, конечно.

– Прямо сейчас? Я рядом с вашим домом, в переулке, Костров,кажется. Я жду вас в машине, белые «Жигули».

Она повесила трубку, а я потянулась к новому мобильному. Итут в досаде вспомнила, что номера Алексея у меня нет. Надо звонить Мартину.Зачем? Чтобы спросить разрешения выйти из дома? Он перезвонит через час, яуспею вернуться. Если девушка решила меня разыскать и немало времени на этопотратила, значит, вспомнила что-то важное. Хотя она сказала: хочетпосоветоваться. В любом случае я должна ее выслушать. Я подошла к кухонномуокну: напротив был многоквартирный дом. И фамилия на домофоне в доме Мартинадействительно есть. Номер она получила в справочной. А где же еще?

Костров переулок был совсем маленький. В доме под номеромодин находился продуктовый магазин, а дальше с двух сторон шли заборы. В моемродном городе начался самый настоящий строительный бум, дома растут как грибы,правда, здесь строительство еще не началось. Заканчивался переулок возлекрохотного сквера, в нескольких метрах от него я увидела «Жигули» белого цвета,довольно старенькие, впрочем, если учесть, что жилище девушки весьма небогатое,удивительно, что у нее вообще есть машина. Тут окошко со стороны водителяприоткрылось, и я увидела Галю.

– Я здесь, – позвала она.

Я подошла, распахнула дверцу и села рядом, сказав с улыбкой:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – страдальчески ответила она, когда язахлопнула дверь, и в тот же момент я заметила шнурок на ее шее, вроде быукрашение, но шнурок был слишком туго затянут. Пока я пыталась это осознать,взгляд успел переместиться на ее руки, которые Галя зачем-то держала подблузкой, а потом и на ноги. Она была без туфель, брючина чуть вздернулась. Яувидела под ней светло-коричневый скотч, и когда до меня дошло, что все этозначит, с заднего сиденья поднялся призрак, бледная жуткая физиономия, которуюя мельком увидела в зеркале. Потом что-то тяжелое обрушилось мне на затылок, ивсе померкло.