«Но почему я?» — в тысячный раз спрашивала себя Анжа.

Она размышляла не только о том, насколько правильно назначить на командный пост человека со столь чужеродной внешностью, да еще и на такой корабль. В тридцать Анжа оставалась лишь ребенком; офицеры «Завоевателя» служили на корабле со времени ее рождения, если не дольше. И командиры сменялись на нем с тревожной скоростью и регулярностью.

Анжа достала бумаги и заново прочла. Ли Даште подал в отставку после одного года службы. Вер Буелл выдвинул обвинения против первого помощника за неподчинение, а затем ушел с поста командира, когда помощника оправдали. Эр Пирджаре находится в сумасшедшем доме на Икне. Еще пять командиров теперь служат на других кораблях, один и вовсе ушел из флота.

Проблема заключалась в экипаже. Неподчинение или эксцентричность, или и то, и другое — по коротким отчетам не представлялось возможным определить точно. Звездный Контроль во многих случаях делал выговоры, но не обладал реальной властью исправить проблему. Офицеры «Завоевателя» очевидно проявляли осторожность, в точности подчиняясь приказам. Послужной список корабля был выдающимся, что поражало, в особенности учитывая разногласия в командном центре. Но у экипажа «Завоевателя» не доставало одной важной детали: не было командира, который мог бы с ними справиться. Именно поэтому Торжа и назначила Анжу?

Одно за другим она заново просматривала личные дела. Мужчины и женщины, что поступали в ее подчинение на «Истребителе», являлись профессиональными солдатами: офицеры, сделавшие войну своей профессией потому, что это у них хорошо получалось, летчики, избравшие военную службу потому, что она давала самую лучшую летную подготовку, какую можно получить, техники хотели заработать идеальные рекомендации. Офицеры «Завоевателя» относились к совсем другой породе. Вначале это не было очевидно. Требовалось долго и напряженно искать, чтобы найти причину, но когда до Анжи дошло, что именно она нашла, она понимающе кивнула.

Те, кто отдавал приказы, являлись детьми войны, как и она сама. Их воспитывали офицеры, им с детства рассказывали об оружии и тактике, фактически они впитали это с молоком матери и во время бесед за домашним столом — также, как и Анжа за первые шесть лет своей жизни. Эти люди жили войной и дышали войной, как не мог ни один из гражданских. Война смешалась с их кровью, иногда и полностью заменяя кровь. В дополнение к этому большинство понесло потери в результате Великого Противостояния — отцы, матери, любимые, друзья, коллеги… Бракси украла у них того или тех, кого они ценили больше всего, и эти люди жаждали отмщения. В таком случае их поведение становилось понятным.

Анжа снова перечитала характеристики и начала понимать, что произошло. Командиры корабля сталкивались с проблемами каждый раз, когда попадали между экипажем и их общим врагом. Командиры сталкивались с препятствиями, если отдавали преимущество протоколу… А это люди с «Завоевателя» начисто отрицали. И они знали, как избавиться от таких командиров. Все было продумано, соблюдалась тщательная осторожность. Если надо, они могли довести командира до сумасшествия, при этом не отказываясь в открытую выполнять приказы и соблюдать устав. В одном случае командир уже попал таки в сумасшедшей дом.

Улыбка, первая за много лет, сделала ее лицо менее суровым, менее непреклонным.

«Я понимаю», — подумала Анжа.

В кителе хранилось письмо от Торжи. Женщина не открывала его, не было необходимости. Анжа знала короткий текст наизусть и могла повторить по памяти, в особенности последнюю строку: «Преуспей, и я не буду задавать вопросов».

Это было обещание, которое требовалось Анже, если она завоюет этих людей на свою сторону.

— Командир?

Анжа собрала свои вещи и встала, чтобы последовать за приставленным к ней членом экипажа. Ее задумчивость, казалось, вдохновила его на молчание. Хорошо. Иначе он мог бы начать объяснять Анже, как функционирует переходной шлюз.

Снаружи дрожали и рассеивались защитные поля. Транспорт вошел в док и поле «Завоевателя» восстановилось, теперь окружив оба корабля. Когда открылась дверь и выдвинулся трап, Анжа решилась.

И вышла.

Теоретически, палуба «Завоевателя» должна была оставаться свободной от любого хлама, чтобы на высокого гостя могли произвести впечатление ее блеск и пустота. Но транспорт окружали четыре истребителя, готовые к битве. Это являлось легким нарушением традиции Звездного Контроля, но не устава. Нет, правила ничего не говорили о том, что можно здесь держать, только что палуба должна быть без единого пятнышка и производить впечатление. И она, определенно, впечатляла.

Присутствие истребителей можно было воспринять как оскорбление: «Ты не достаточно важна, чтобы ради тебя можно было отложить работу». Но Анжа подумала, что это означает как раз обратное; экипаж, вероятно, перевел сюда истребители ради нее. Это вызов? Она улыбнулась украдкой. Из того, что Анжа поняла о характере здешних офицеров, это выглядело типично.

Анжа слегка кивнула, одобряя этот жест, и двинулась по рампе навстречу экипажу.

Один из заместителей, вероятно старпом, вышел поприветствовать ее:

— Добро пожаловать, командир! — Осторожные, скрытые мысли сопровождали ритуальный поклон: «Думаю, не стоит опасаться, что эта будет, как другие». — Зейне ли Теноре, старпом.

Значит вот он какой, ее первый зам, человек, который будет отвечать за выполнение ее обязанностей, когда Анжа отдыхает или — упаси Хаша! — будет выведена из строя. Боевой корабль — это мир в миниатюре, и командир — его губернатор. Другие заместители могут ограничиться одним или парой аспектов войны, но она и ли Теноре отвечают за все, от развертывания боевых сил во время сражения до тысячи и одной малейшей детали жизни на борту, которые занимают людей, пока они не воюют. Темные, яростные мысли затуманили сознание помощника, но его враждебность не касалась Анжи. Это было подобием ее собственной ненависти, направленной на Бракси.

«У нас общая цель», — подумала она.

Старпом повел ее вдоль шеренги офицеров и представил каждого. Замы по безопасности, артиллерии, навигации, технической части. Их мысли были одинаковыми. Мрачные люди, угрюмые, жесткие, с одними и теми же взглядами на жизнь, с мечтами, пахнущими смертью. Вероятно, они приводили в ужас предшественников Анжи. Теперь она могла понять, почему другие командиры слепо придерживались устава. Он обещал возможность управлять в мире, который они не понимали, на корабле, полном чужих, непонятных людей. Азеанское сознание было ровным, рациональным, приятным. Эти мужчины и женщины оказались слеплены из другого теста, воины в браксинском смысле этого слова. Один за другим они пришли на «Завоеватель», и нашли там соратников, с такими же ценностями и такой же страстной ненавистью. Ни одному командиру не позволялось ломать этот порядок.

В самом конце строя немного в стороне стоял мужчина, в гражданской одежде, с обручем на рукаве, свидетельствующем о его занятиях: Тау эн Шир, врач, но не военный. Торжа спасла его от скорой смерти, когда он пытался положить конец своим несчастьям, подав заявку на разрешение самоубийства. Эн Шир видел, как его любимую убивали во время атаки браксинцев, медленно и ужасно, и не мог справиться с воспоминаниями — и своей лютой ненавистью. Но Торжа спасла его. «Вот мое оружие, — сказала она, показывая на Анжу. — Эта женщина поставит врага на колени». Тау назначили ее личным врачом, единственной обязанностью его было изучить чужеродные черты ее тела и разума и держать их в полном порядке, чтобы Анжа могла полностью раскрыть свой потенциал. Их глаза встретились и эмоции доктора выплеснулись на Анжу, словно пощечина, наотмашь. Печаль слилась с надеждой, и появилось совершенно новое чувство: преданность. Анжа насладилась этим моментом и только потом поприветствовала его. Такого отношения к себе она никогда раньше не испытывала и ей стало неловко.