Бориса Джонсона за ложь во время кампании по Brexit. Судья прекратил это дело еще до того, как оно дошло до суда, но оно получило достаточную огласку, чтобы создать впечатление, что частное преследование является полезным инструментом для тех, кто стремится добиться справедливости. Однако подобные примеры нерепрезентативны. Как и в XVIII веке, судебные дела возбуждаются крупными компаниями или богатыми людьми за преступление против их собственности.

Романтическая идея о том, что частное преследование - это древняя конституционная защита для бесправных, наследие англосаксонских свобод, обманчива; в действительности все наоборот - это мощный инструмент, доступный только очень богатым. "У частного лица мало возможностей для успешного судебного преследования: затраты непомерно высоки, а юридическая помощь недоступна", - заявил парламентский комитет по вопросам правосудия в 2020 году. "Этим правом в основном пользуются организации, у которых есть средства для привлечения необходимых следственных и юридических специалистов". В результате сокращения государственных расходов в Батлеровской Британии создается двухуровневая система правосудия. Состоятельные люди или компании могут купить правосудие так, как не могут обычные люди.

"Этот сценарий вызывает вполне реальные опасения по поводу несправедливости, обусловленной неравенством сторон", - пишет Вивьен Таншель, барристер, только что защитившая своего клиента по делу частного обвинения в 2018 году. Ее клиент был виновен в особо мерзком мошенничестве и не заслуживает особого сочувствия, но принцип, согласно которому богатые могут использовать уголовную судебную систему в качестве оружия, должен волновать любого. "Возникла устойчивая и значительная эрозия гарантии права на справедливое судебное разбирательство из-за неравенства между постановлениями о расходах на защиту и теми, которые доступны частному обвинителю", - пишет она.

И это только начало. Агрессивные частные обвинители начинают ценить силу, присущую одновременному возбуждению дел в уголовном и гражданском судах, используя одно производство для давления на другое. В 2020 году российский олигарх Олег Дерипаска, уязвленный поражением в арбитражном процессе против другого богатого россиянина, попытался возбудить против него частное дело. Государственные прокуроры вмешались и заблокировали эту попытку, но это было тревожным признаком того, что может произойти.

Если частное преследование будет регулярно использоваться в качестве дополнения к гражданским делам, это будет означать, что более бедным ответчикам придется сдаться без боя. Немногие частные лица или небольшие компании могут позволить себе вести борьбу на одном судебном фронте, не говоря уже о двух одновременно. Я нашел много юристов, готовых с энтузиазмом говорить о частном преследовании как об эффективном методе. В этом случае мы сможем добиться справедливости в отношении сложных и многоюрисдикционных преступлений, что, несомненно, так и есть. Хорошо, что Андрей Кулич находится в тюрьме, и этого бы не произошло, если бы Хасенов не смог действовать смело так, как не смогли бы государственные органы Великобритании. Однако я не смог найти много юристов, готовых официально говорить о рисках, связанных с передачей правосудия на субподряд богатым людям - наделением их полномочиями следователя, адвоката, свидетеля, жертвы и министра юстиции одновременно. Однако в частном порядке я нашел нескольких юристов, обеспокоенных тем, в каком направлении движется Батлер Британия.

"Я только сегодня разговаривал с одним человеком об этической проблеме, возникшей в результате именно этого - когда коммерческий спор закончился неудачей, и проигравший в нем сторона пытается возбудить частное преследование, не обязательно потому, что его или ее особенно волнуют интересы правосудия, а просто потому, что он хочет отомстить", - сказал один юрист.

"Если убрать объективность, которую дает преследование со стороны государства, то это будет гонка на дно, или, во всяком случае, гонка на дно карманов. Мы находимся на этой траектории. Возникает пугающая перспектива того, что два российских олигарха сойдутся в схватке в коммерческих судах, а затем один из них вдруг решит возбудить частное преследование против другого. Как только это произойдет, все перчатки будут сняты".

Если вам кажется, что это звучит слишком надуманно, вспомните предыдущие главы этой книги. Если бы вы сказали кому-нибудь в 1970-х годах, что Британские Виргинские острова - "Где?" - станут ведущей в мире юрисдикцией для сохранения финансовой тайны, он бы рассмеялся. Если бы вы сказали кому-нибудь в 1980-х годах, что Гибралтар - "Военно-морская база?" - станет убежищем для безжалостных операторов азартных игр, охотящихся на уязвимых людей, они бы подумали, что вы сошли с ума. Если бы в 1990-е годы вы объяснили кому-нибудь, что юридическая структура, используемая в основном для шотландских сельскохозяйственных арендных договоров, вскоре станет средством передвижения для сотен миллиардов фунтов украденных богатств - "Шотландская ограниченная компания?" - и что правительство ничего не сделает, чтобы остановить это, это прозвучало бы как сюжет, отвергнутый третьесортным писателем триллеров.

Точно так же, если бы вы сказали кому-нибудь в начале 2000-х годов, что украинский магнат, который счел нужным отрицать связи с самым известным мафиози в мире, переедет в Великобританию и в течение нескольких лет познакомится с мужем королевы и спикером Палаты общин, откроет торги на Лондонской фондовой бирже и будет давать советы Министерству иностранных дел, вас бы сочли неуравновешенным конспирологом.

Однако все эти бесславные истории - правда, как и многие другие, настолько сложные и запутанные, что их рассказ занял бы тысячи страниц. И урок заключается в том, что нет практически ничего, чего бы не сделала компания Butler Britain, чтобы получить гонорар. Если Великобритания считает, что может получить дополнительные деньги, превратив свои уголовные суды в орудие мести для мировых олигархов, неужели вы думаете, что она этого не сделает?

Такова траектория развития Великобритании, и так было на протяжении большей части последних ста лет, но это не обязательно должно быть так; деньги не должны быть главным приоритетом в жизни британцев. Поэтому в последней главе я расскажу о том, что уже сделано и что можно сделать в будущем, чтобы помочь Великобритании найти новый - лучший - способ зарабатывать на жизнь.

 

Глава 10. Конец?

 

В конце 1970-х годов пионер Eurodollars и гранд Сити Роберт Ренни Сент-Джон - "Джон" - Баркшир вышел на рынок Соединенных Штатов, поглотив валютного брокера под названием Lasser Bros. По словам историка, Баркшир был "дальновидным, невероятно энергичным и превосходным сетевиком" - помимо многих других заслуг за свою карьеру, он был полковником полка территориальной армии лондонского Сити, председателем главного фьючерсного рынка Лондона и мировым судьей. В свободное время он вместе с женой занимался фермерством на 300 акрах в Восточном Сассексе. Его компания, Mercantile House, была крупным игроком на интернационализирующемся валютном рынке и поэтому хотела иметь свое представительство в Нью-Йорке, но для Баркшира все в этом месте стало шоком.

"Трудно назвать что-то одно, но все дело в том, как работал нью-йоркский рынок. Я полагаю, что