Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под конец интервью убийца разоткровенничался:
- Ничего, если я смотрю на все это иначе? Я тридцать пять лет прожил свободным человеком и считал, что все делаю правильно. И мне нравилось думать, что я облегчаю участь пациентам, ну, тем, о которых типа позаботился. Нет, конечно, это не они сами решали. А у некоторых вообще не было никого, кто мог бы за них решить. Или И вы позволите кому-то поступить с вами также, как вы с другими поступили?
- Кто захочет - давайте, без проблем. Но только не попадайтесь, черт, только не попадайтесь, потому что все эти тесные камеры и душевые, вообще-то говоря, совсем не здорово.
Его слова оказались пророческими. Вечером 28 марта 2017 года Харви обнаружили избитым до потери сознания в его камере. Увечья были нанесены тупым предметом руками одного из заключенных. По словам представителя тюремной администрации, и пострадавший, и нападавший находились на особом режиме содержания. Спустя два дня Дональд умер, не приходя в сознание. Ему было шестьдесят четыре, и, останься он в живых, ждать возможности подать ходатайство об УДО ему пришлось бы еще тридцать лет.
20.Падший ангел
Было бы очень просто не придавать особого значения той невозмутимости, с которой Харви говорил о совершенных им убийствах и об их влиянии на формирование его душевного склада. Но его фразы вроде «я в полном порядке» или «я очень теплый и любящий человек» нельзя считать сказанными по простому недомыслию. Они заставляют задуматься об очень серьезных моральных и философских проблемах, подобных тем, которые возникли на Нюрнбергском процессе в связи с делами руководителей и функционеров нацистских лагерей смерти, обеспечивавших бесперебойную работу механизмов унижения и уничтожения людей. По их собственной логике и в рамках задуманной психопатами и упорядоченной государственной бюрократией системы, эти служаки не просто поступали надлежащим образом, а занимались созиданием. Они или искренне верили в свое дело, или оставляли моральные вопросы на усмотрение высших чинов.
Схожим образом и Харви, несомненно, создал собственную логику, в рамках которой занимался нужным и полезным делом и в роли убийцы из сострадания, и в роли ангела мщения. Организации, в которых убийца работал, или не видели, что он творит, или были не способны замечать закономерности в смертях вверенных его заботам пациентов. К сожалению, в этом нет ничего необычного. В организациях обычно не хотят проблем или связанных с их разбирательством юридических сложностей. Намного проще просто передать проблему соседям или вверх по инстанции. Сколько детей пострадало от сексуальных домогательств из-за того, что руководители католической церкви считали менее опасным для организации переводить виновных в другие страны или приходы, чем заставлять их публично отвечать за свои преступления? Счет идет на сотни, если не на тысячи.
Оценить исходный уровень умственных способностей Харви трудно, но преступником он стал очень изобретательным и искушенным. При этом Дональд оставался недоразвитым на эмоциональном уровне, и такое сочетание делало его особо опасным и удачливым убийцей.
К несчастью, он был далеко не единственным в своем роде.
На вынесении приговора в Цинциннати в 1987 году он заявил: «Дональд Харви не один такой». Он оказался прав и задним числом, и на перспективу.
В первом издании «Классификатора преступлений» мы привели больничные убийства в качестве подкатегории убийств по личным мотивам. Но с учетом их относительной частоты в третьем издании мы выделили их в отдельную категорию, которую назвали «медицинские убийства».
Деяния Дональда ныне попадают в подкатегорию «убийства из ложного милосердия».
Прямым последователем Харви стал мужчина по имени Чарльз Эдмунд Каллен. За исключением того, что Каллен был гетеросексуальным разведенным отцом троих детей, его случай поразительно похож на случай Харви и служит наглядной иллюстрацией полезности наших бесед с заключенными преступниками. Ведь поняв Дональда Харви, мы понимаем и Чарльза Каллена и ему подобных.
Каллен был ничем не примечательным мужчиной с тяжелым, как и у Харви, детством. Он родился в 1960 году в Уэст-Орандже, штат Нью-Джерси, и был младшим из восьмерых детей в семье. Отец, работавший водителем автобуса, умер в возрасте 58 лет, когда Чарльзу было семь месяцев. Как и Харви, Каллен несколько раз пытался покончить жизнь самоубийством. Свою первую попытку он совершил задолго до совершеннолетия, выпив в девятилетием возрасте химикаты из набора «Юный химик». Когда Чарльзу было семнадцать, мать погибла в автокатастрофе, причем за рулем была его старшая сестра. Как и Харви, Каллен пошел служить в армию, но был уволен в запас по состоянию здоровья из-за признаков психической неуравновешенности и попытки самоубийства. И точно также, как Харви, Каллен втирался в доверие в больницах, изучал местные правила и порядки и в полной мере пользовался системными пробелами надзора и управления.
По существу, единственной особенностью характера, отличавшей Каллена от Харви, было свойственное последнему внешнее обаяние. Каллен был замкнутым одиночкой, которого люди обычно начинали считать странноватым сразу после знакомства с ним.
На протяжении шестнадцати лет Каллен работал медбратом в больницах штата Нью-Джерси и за этот период умертвил по меньшей мере три десятка пациентов. Возможно, его жертв было в десять раз больше - точной цифры не знает никто, включая самого убийцу.
Как и Харви, Каллен утверждал, что был ангелом милосердия, избавлявшим людей от мучений и горя. При этом, как и в случае Харви, очень многие из его жертв не были смертельно больными и имели все шансы на выздоровление. Подобно Харви, Каллен приводил путаные объяснения своих поступков и был, очевидно, не способен разобраться в собственных мотивах. Он винил больницы в том, что его подпускали к пациентам, которых он впоследствии умерщвлял. Его излюбленными орудиями убийства были инсулин, адреналин и сердечное лекарство дигоксин.
Каллен возбуждал подозрения в свой адрес даже чаще, чем Харви, и в каждом таком случае у больничной администрации и правоохранительных органов была возможность положить конец его смертоносной деятельности. Несколько раз сестринский персонал обращал внимание на необычно высокие показатели смерти в периоды его дежурств и уведомлял об этом руководство. Несколько раз его увольняли по служебному несоответствию. В седьмой по счету из больниц, в которых он работал, не раз исчезавшие в неизвестном направлении огромные запасы редко используемых лекарств просто восполняли, не задаваясь какими-либо вопросами. Впоследствии Каллен говорил, что очень сильно наследил там и в прямом смысле, и в переносном.
Но всякий раз представители власти решали, что доказательств недостаточно или же что ситуация слишком противоречива. Каллена не увольняли еще и потому, что в стране наблюдался дефицит младшего медперсонала. Кроме того, больницам вовсе не хотелось признавать, что смертность в их стенах может быть следствием чего-то еще, а не опасных для жизни заболеваний. Даже намек на подобное был бы чреват непредсказуемыми юридическими и финансовыми последствиями.