Казалось, практически всем удалось найти правильный баланс в отношениях с волком. И, возможно, Ромео в итоге смог бы дожить до старости. Однако, кроме постоянной опасности, исходившей от людей, над волком неожиданно нависла, пожалуй, самая большая угроза – со стороны его сородичей.

* * *

Теплым апрельским утром весной 2009 года я стоял, опершись на лыжные палки, как будто они могли поддержать мое упавшее в пятки сердце. Я и еще полдюжины человек застыли как вкопанные, прислушиваясь к завываниям, эхом разносящимся по склонам горы Макгиннис.

Я насчитал примерно четырех или шестерых волков, их сливающиеся голоса то восходили вверх, то понижались, заполняя все пространство. У каждого из них были свои собственные модуляции. Вряд ли было совпадением то, что они пришли заявить о своем присутствии из той местности, где поросшие мелколесьем крутобокие холмы на юго-западном склоне Макгиннис образуют естественный амфитеатр, одну из любимых площадок Ромео для «пения».

Они наверняка заметили его регулярные метки, следы и тропы и слышали его голос – все сигналы, которыми пользуются волки, чтобы очертить границы своей территории и свести к минимуму конфликт. Чужаки не случайно пересекли чужую землю, идя по своему маршруту. Их неожиданное наглое появление из горной местности прямо в сердце территории Ромео можно было приравнять к военному вторжению. Агрессивный настрой и численное превосходство стаи делало положение черного волка безнадежным. А учитывая высокий процент смертности в результате межстайных распрей – до трети общих смертей волков в отдельных местах, – трагический исход был весьма вероятен. Возможно, он уже погиб и враги праздновали свою победу, стоя над его растерзанным телом.

И вдруг откуда-то с дальнего конца ледниковой тропы, всего в нескольких сотнях метров от того места, где мы стояли, прямо за деревьями раздался характерный, протяжный и выразительный вой. Гарри, который оказался рядом с Ромео и видел его реакцию на чужаков, вспоминает: «Я никогда не слышал, чтобы он так выл. Широко расставленные лапы, шерсть на затылке дыбом, хвост поднят. Он угрожал каждому из них, раздуваясь, будто накачанный насосом, и снова сдуваясь». Но если незнакомцы действительно пришли к нему с враждебными намерениями и ориентировались на его вой, то это был крик обреченного. Возможно, на каком-то инстинктивном или даже врожденном уровне Ромео чувствовал грозившую ему смертельную опасность, хотя, будучи невероятно крупным самцом, обладающим внушительным голосом, и к тому же находясь в самом сердце своей территории, он помнил и об этих преимуществах.

Еще до появления Ромео и в период его жизни у нас по этой территории всегда ходили другие волки – одиночки, которых он, вероятно, уже узнавал по запаху и голосу, так же как и они его. Была, конечно же, та черная волчица, предположительно партнерша из его стаи, которую сбило такси примерно в то же время, когда черный волк пришел в эти места. В конце лета второго года жизни Ромео у нас мы заметили трех серых волков у огромных залежей гравия прямо напротив нашего дома. Можно было только догадываться, прошли ли они мимо или у них были контакты, дружеские или не очень. И хоть я ни разу не обнаружил на озере никаких других волчьих следов, кроме отпечатков лап Ромео, время от времени тихими ночами я слышал, как на его вой отвечают отдаленными откликами. Иногда это была явно человеческая имитация (возможно, Гарри пытался назначить ему позднюю встречу), но другие голоса однозначно принадлежали волкам и, похоже, раздавались с окружающих горных склонов.

Как-то в 2006 году в призрачном ледяном тумане, стоявшем над озером, менее чем в сотне метров от меня я разглядел бегущего вдоль линии леса по северо-западному берегу Ромео с какой-то, как мне показалось, крупной, почти белой незнакомой собакой, похожей на хаски. Когда я подъехал поближе, это животное словно испарилось, и рядом не было ни одного человека. Я продолжал думать, что видел собаку, пока в ноябре на городской ярмарке в Джуно не встретил пожилую эскимосскую женщину, которая выросла в отдаленной деревушке на западе Аляски. Она внимательно рассматривала фотографии в рамках на моем стенде, среди которых, конечно, было несколько снимков Ромео. «Я видела этого, – сказала она, кивком указав на черного волка, – с белым волком». Женщина встретила их у своего дома, на заднем дворе, рядом с горой Сандер. Когда я высказал предположение, что это, возможно, просто бродячая собака, она бросила на меня презрительный взгляд, отклонив мою дерзость. «Я могу отличить волка», – произнесла она. Вопрос не подлежал обсуждению. Получается, что мы оба видели одно животное – волка. Эта версия подтвердилась несколько лет спустя, когда в верхней части долины Менденхолл несколько раз появлялся (и это зафиксировала фотокамера) необычный, почти белый волк.

Встречались и другие волки в той местности, где часто бродил Ромео, включая Сполдинг-Медоуз и уже упоминавшийся район Амальги. Все это наталкивало на мысль, что Ромео, вовсе не изолировавшийся от своих сородичей, как можно было предположить, мог параллельно взаимодействовать с другими волками и таким способом, о котором мы можем только догадываться. Предположим, Гарри проводил с ним четыре часа в день 365 дней в году; Хайд – еще два; все остальные люди вместе – еще шесть. Итого – двенадцать часов в день в окружении людей. Даже эта усредненная цифра – учитывая многочисленные случаи, когда он исчезал по разным причинам, – довольно внушительна. Однако эти двенадцать часов означают, что волк оставался вне поля нашего зрения в течение, по крайней мере, половины суток, а во время его периодического отсутствия и сезонных странствий – еще больше. Все, что нам известно, это то, что волк делал и куда ходил, когда мы наблюдали за ним. Но остальная часть его жизни была скрыта завесой тайны.

Ромео легко мог быть одним из тех волков, которые сохраняли непрочные связи со своей стаей, но предпочитали проводить большую часть времени в одиночестве. Мы, вероятно, даже не догадывались, что он мог в свое время дать потомство из нескольких пометов и играть необычную, но вполне возможную роль отсутствующего главы семейства. Были случаи, когда даже доминирующие волки уходили из своей семьи временно, периодически или навсегда. В случае с Ромео сильная тяга к собакам могла быть причиной такого нетипичного поведения. На самом деле наши домашние питомцы могли просто стать для него социальной альтернативой, а не заменой стаи. Или волк был действительно изгоем, оказавшимся на нашем странном берегу, но встречался время от времени со своими сородичами, которые никогда не задерживались здесь. Противостояния тоже периодически случались, чужаки зондировали почву, и последний случай был тому подтверждением.

Несколько дней спустя мы с моим другом Виком Уолкером стояли у парковки рядом с тропой по Западному леднику, вглядываясь в туман и мокнув под холодным моросящим дождем. «Вон там», – прошептал Вик и поднял фотокамеру. Ромео вышел на открытое пространство и лег, глядя в нашу сторону. Через несколько мгновений появился второй волк: меньшего размера, но с широкой грудью, светло-серое животное с отчетливой темной маской и отметинами на спине. Он уставился на нас, низко опустив голову и чувствуя себя неуютно. Ромео огляделся вокруг, навострив уши, спокойный, как всегда. Было ощущение, словно он как хозяин выполнял функцию посредника между представителями разных видов, заверяя обе стороны, что все должно быть хорошо.