Каждое утро, примерно в одно и то же время, он выводил на озеро этого нового волка. Однажды тот появился один, лег на лед и казался несколько испуганным, но в то же время любопытным и, очевидно, привлеченным сюда Ромео. Пока волки не скрылись за деревьями, я успел сделать серию быстрых снимков. Мои пальцы не слушались, и мысли скакали: «Что, черт возьми, происходит? Может, это его подруга – после стольких лет одиночества? И где тогда остальная стая?»

Меньший по размеру серый волк оказался самцом, как я изначально и предполагал, судя по его крупной голове и крепкой фигуре. Кто-то позже заметил, как он задрал заднюю лапу, эффектно помочившись на воображаемый сценарий со счастливым финалом истории Ромео и Джульетты (но опять же, сложно представить, чтобы пара волков, имеющих выводок волчат, могла действовать на такой ограниченной территории). Он, скорее всего, был одиноким молодым волком на распутье, собиравшимся отколоться от стаи и пытавшимся понять, что делать дальше. И в этот момент он встретил дружески настроенного старшего товарища. В течение примерно недели обоих волков (и их следы) видели вместе и по отдельности, иногда они направлялись в сторону Дредж. Неудивительно, если на самом деле молодой волк не сумел адаптироваться в своеобразном мире Ромео, и однажды он просто ушел – либо один, либо присоединившись к стае.

А вскоре мы обнаружили причину, по которой стая волков оказалась здесь: в полумиле от лесистого склона горы Макгиннис они задрали пару горных козлов и продержались в округе несколько дней, пока туши животных не были обглоданы до костей. А потом пришло время двигаться дальше в поисках новой добычи. Что именно произошло тогда между Ромео и чужаками, мы вряд ли узнаем. Гарри видел и слышал их поблизости друг от друга, но никогда не замечал прямых социальных контактов, за исключением случая с тем серым волком.

Хорошей новостью было то, что у Ромео не осталось следов конфликта – ни хромоты, ни ран. Его дружелюбное, хотя и краткое общение с молодым волком и сам факт, что тот оставался на некоторое время, были доказательством достижения перемирия со стаей или даже чего-то большего. Той весной 2009 года Ромео несколько раз водил Гарри и Бриттен к своему трофею и с самодовольным видом, знакомым большинству владельцев собак, обгладывал кости, словно хвалясь: смотри, что у меня есть. Невозможно было с точностью сказать, участвовал ли он в охоте или просто радовался находке. Волк в очередной раз продемонстрировал свою способность выживать в самых опасных ситуациях.

* * *

Между тем тот замечательный отрезок жизни в доме у ледника, с волком на заднем дворе, подошел к концу. С прицелом на будущее мы решили продать дом, построенный нами, и переехать на противоположный конец долины Менденхолл, с неохотой расставаясь с привычной атмосферой. Несмотря на изредка пересекавшего наш новый двор черного медведя и расположение от озера все в тех же десяти минутах езды, жизнь для нас – в Джуно или где-либо еще – уже никогда не будет прежней. Конечно, мы понимали, от чего отказываемся, и горевали из-за этой потери, даже несмотря на то что с нетерпением ждали через несколько лет начала нового этапа жизни в окруженной горами долине Чилкат – по совпадению, одной из тех территорий, куда сотрудники Департамента рыболовства и охоты планировали перевезти Ромео. Словно почувствовав сгущяющиеся тучи, мы заранее покинули это место.

Мы часто подъезжали на машине и останавливались неподалеку от участка с домом, который больше никогда не будет нашим. Шерри, собаки и я ездили вместе, иногда я путешествовал в одиночку. Мы встречали того же самого Ромео, бегавшего по озеру, с той же волчьей усмешкой и манерами, не нуждающимися в переводе. Он уже знал, что не будет игр и даже обнюхиваний с нашими гуляющими на коротком поводке собаками, но все равно хотел, как и прежде, поприветствовать нас. Обычно он подбегал к нам рысцой, с поднятым хвостом, издавая свои высокие и мягкие протяжные звуки, а потом оббегал нас сзади, обнюхивая следы. Мы останавливались, чтобы передохнуть, и он ложился неподалеку, в десяти метрах от нас.

Я вспоминаю такой же точно вечер в середине апреля 2009 года, когда мы с Шерри вышли погулять без собак. Черный волк перебежал озеро навстречу нам и встал поблизости, напротив утеса Биг-Рок. И мы все вместе смотрели, как тени удлиняются и окрашиваются в розовый цвет горные вершины. Шесть лет назад мы впервые встретились почти на этом месте, и в тот момент нам казалось, как и сейчас, что это похоже на лист в ледяном плену – каждый зубчик и прожилка застыли в идеальной симметрии. И если все должно было закончиться, то лучшего места, чем здесь, вряд ли можно было найти. Но судьба уже раскручивала другую нить.

Гарри Робинсон дремал, пребывая на грани сна и пробуждения. «Я почувствовал, что Ромео кричит, – рассказывал он. – Я услышал этот крик в своей голове. Он был в агонии. Я увидел, как он повернулся, чтобы что-то откусить у себя на боку, в этот момент я уже знал, что его подстрелили».

Шла третья неделя сентября 2009 года. Они с Бриттен встретили Ромео, как обычно, утром, два дня назад, и провели вместе несколько часов, гуляя, играя и отдыхая. Но когда на следующий день, еще до рассвета, Гарри подъехал на стоянку у маршрута по Западному леднику, волка там не было. И он не откликнулся на зов Гарри и не появился во время их долгой прогулки, когда они с Бриттен надеялись, что найдут его или он найдет их. Раньше такое случалось не раз, когда волк пропадал на несколько дней или даже недель, но Гарри, увидев тот сон, чувствовал, что что-то случилось. Может быть, Ромео лежал раненый или попал в прошлогодний капкан и ждал их помощи.

Они с Бриттен прочесали район Дредж-Лейкс и поросший мхом лес над тропой по Западному леднику – все места игр и точки встреч, по которым они ходили столько лет. Они не нашли ничего, ни единого следа или свежего помета, означавшего, что он здесь прошел. Гарри расширил свои поиски, проводя долгие часы за этим занятием, почти не оставляя себе времени на еду и сон, стараясь поскорее закончить работу и вернуться к поискам снова и снова. Осенние краски горели и увядали, первый снег припорошил горные склоны. Волк, которого он любил, просто исчез.

В те же самые дни похожий сон приснился моему другу Вику Уолкеру. Вик, местный ветеринар, у которого за три предыдущих года сложились свои незаметные отношения с волком, так описывал его: «Ромео был ранен, он лежал рядом с Визит-центром. Ему выстрелили в челюсть. Кость была полностью раздроблена. Гарри был там. Он сказал: «Ему конец». Я ответил: «Нет-нет, я смогу ему помочь». Слова давались ему с трудом, и даже три года спустя в глазах Вика читалась боль, когда он рассказывал эту историю – не столько сон, сколько навязчивое видение, столь яркое, что оно слилось с событиями прошлого[67]. Он узнал о сне Гарри только годы спустя. Вик фактически не был с ним знаком, только встречал его на озере. Единственное, что их связывало в те годы, – это волк. Конечно, сны – это отражения наших страхов, и не более. Все же оставались шансы, что Ромео восстанет из мертвых, как он делал прежде.