Опустив взгляд на Софи, девочка увидела, как веки сестры, задрожав, распахнулись.

– Ох, Клэрина, не реви.

– Софи! – всхлипнула Клэр, проводя рукой по лицу. – Я не реву.

– Что-то непохоже. – Губы старшей сестры дрогнули, но сложились лишь в подобие улыбки. На ней по-прежнему было ожерелье из лунных камней, лежавшее на её шее фиолетовой тенью. – Тебе не следовало… сюда приходить.

– Мне не следовало сюда приходить? Это тебе не следовало сюда приходить! – Тёплые слёзы побежали по её щекам, и она захлюпала носом. – О чём ты думала? Где ты была? Ты обещала, что не станешь подниматься по дымоходу, а теперь… теперь это!

– Это… ничего. – Софи приходилось прикладывать усилие, чтобы произнести слова. – Всё равно бы всё закончилось… тем… же.

– Что ты имеешь в виду?

Казалось, лицо Софи начало утрачивать краски. Даже скопление веснушек у неё на носу словно потеряло свою яркость.

– Она вернулась, Клэр. Мы думали, что всё в порядке, но, когда мы сходили к доктору Сильва… она снова здесь.

А вот и причина внезапных перемен в настроении Софи. Причина её стычек с мамой. Причина, по которой она избегала сестру. Она вовсе не отдалялась от Клэр. Она пыталась защитить её от правды. Но даже сейчас Клэр не могла посмотреть ей в лицо.

– Но ведь один раз ты уже поправилась! – сказала девочка. – Ты поправишься снова. Прекрати качать головой!

– Врачи… они никогда такого не видели. – Софи поёжилась. – Я думала, в Ардене… ну, здесь же существуют чудеса… я думала… – Она закашляла, и Клэр тихо ждала, когда она продолжит, хотя каждый звук для девочки был равносилен пощёчине. Когда приступ наконец прекратился, Софи прошептала: – Извини, что я врала, но я… не хотела, чтобы ты… беспокоилась. – Клэр кивнула, прощая. Голос Софи накатывал волнами: – Я была не права. Тебе не требовалась чья-либо защита. – Она улыбнулась. – И я… так тобой горжусь. – Но даже эти слова сестры, слова, которые Клэр ждала от неё так долго, не могли прогнать холод, поднимавшийся по телу девочки. Софи издала слабый смешок, но тут же поморщилась от боли: – Я думала… что смогу разбудить… каменного единорога. И о чём я только думала… единорогов не существует. Даже здесь.

Клэр взглянула туда, где прежде у подножия камня лежал пепел. От него остались только следы. Неожиданно ледяной ветер разносил его по Равнинам печали.

– Я рядом, Софи, – утешала она сестру. – Я рядом. – Лицо старшей девочки исказилось от боли. Софи всё меньше и меньше походила на жизнерадостную сестру Клэр и всё больше и больше – на восковую куклу. – С нами всё будет в порядке, – прошептала девочка. – С тобой всё будет в порядке. Это просто ещё одно Впечатление. Просто… просто проснись!

Откуда-то из самой глубины Клэр вырвался тихий стон. Неразборчивое слово, обозначавшее неизмеримую утрату. Теперь солнце окончательно и полностью скрылось за горизонтом.

Краем глаза Клэр заметила какое-то движение.

Их обдало дуновением холода, который прилипал к телу девочки там, где касался её кожи. Расплывчатые тени, похожие на черноту внизу камней, поползли в их сторону. Постепенно они обрели форму.

Призраки смогли наконец выйти на равнины.

Клэр прижала Софи поближе к себе. В этот раз они не убегут. Не бросятся сломя голову к колодцу, чтобы спастись, спустившись по дымоходу. Им не помогут ни Сена, ни Нэт, который и сам был сейчас тяжело болен.

Клэр закрыла глаза. Ей не хотелось видеть ни призраков, подкрадывавшихся к ним всё ближе, ни землю, слишком большой участок которой окрасился красным.

Ей хотелось видеть сильную, здоровую Софи, которой были всецело поглощены её мысли.

Софи-командиршу, которая хитростью заставляла её подниматься, чтобы переключать каналы, когда они не могли найти пульт от телевизора. Софи-артистку, плакавшую притворными слезами и заявлявшую, что Клэр якобы отдавила ей ногу. Софи-нянечку, которая кормила Клэр желе с ложечки, когда ей удалили миндалины. Тысяча разных Софи пронеслись в голове девочки, а за ними следом – ещё тысяча. Софи-капризуля. Софи-упрямица. Софи смеющаяся, бесшабашная, добрая. Её несносная, очаровательная сестра.

Громкий вой расколол воздух, и глаза Клэр раскрылись. Она пожалела об этом в ту же секунду. К ним приближались призраки – не быстро, медленно: крадущиеся хищники, состоящие из темноты, ужаса и костей.

Воздух был таким холодным, что всякий раз, когда Софи делала вздох, Клэр могла видеть маленькое белое облачко пара, поднимавшееся над её лицом, и всякий раз девочку это ободряло.

Она знала, что, если бы единороги по-прежнему бродили по равнинам, они смогли бы исцелить её сестру. Однако всё, что от них осталось, – горстка тлеющего пепла да далёкая от правды легенда.

«Но не всё в легенде было ложью», – прошептал голос в голове Клэр. Возможно, сёстры и не были принцессами Ардена, но… место, где огонь встречает воду, действительно существовало.

Призраки подобрались ближе.

Если бы только Клэр была ковательницей, которая умеет управляться с мечом. Или земледельцем, который умеет извлекать солнечный свет из дёрна. Но она была просто Клэр, и единственным, что ей действительно когда-либо давалось хорошо, было рисование. Умение замечать мелкие детали, которые все остальные упускают из виду.

Клэр попыталась вспомнить, что сказала Бахрома. Роялистам была нужна Софи, потому что им требовалась королевская кровь, та же королевская кровь, что текла по венам королевы Эстелл и обладала её силой.

Сердце девочки гулко забилось. «Та же королевская кровь».

Сена говорила, что принадлежность к определённой гильдии вроде цвета глаз – как у кареглазых родителей иногда появляются на свет голубоглазые дети. А Клэр, глаза которой были серыми, знала, что даже у сестёр не всегда бывает одинаковый цвет глаз. У Софи они были тёплого карего цвета.

Кровь Софи не сработала, но, возможно, не потому, что она не была принцессой, а потому, что она не была принцессой-самоцветчицей.

А вот Клэр, нарисованные единороги которой, казалось, ожили, которая вонзила карандаш в горную породу, которая разговаривала с виверной, которая вытянула историю из каменных деревьев, – была.

Она бы поняла это раньше, но ей не хотелось признаваться в этом самой себе. Ей не хотелось быть членом гильдии, поработившей народ Сены и устроившей камнепад, который уничтожил деревню земледельцев. Гильдии, которая, по словам Сены, состояла сплошь из упрямых, жестокосердных людей. Гильдии, порождавшей одних злодеев.

Но, поскольку она была самоцветчицей, у Клэр появился шанс спасти сестру.

Единорожья арфа хоть и превратилась в угли и пепел почти полностью, продолжала тлеть. Её чудесная сила повисла в воздухе, словно тучи, готовые разразиться дождём. Всё, что девочке было нужно, чтобы пробудить единорога, – окропить камень своей кровью.

Она осторожно освободилась из-под веса Софи и аккуратно опустила её к основанию каменной королевы. Затем побежала к единорогу.