была ближе всего к их бывшей родине. Лишь небольшой части этих людей удалось найти приют у родственников. Жилищные условия в разбомбленной до основания Западной Германии были ужасающими. Большинство беженцев нашло прибежище в лагерях — их создавали оккупационные власти союзников, а также всевозможные благотворительные организации.

Именно среди этих людей офицеры Гелена занимались вербовкой потенциальных агентов и информаторов. Достоинства их в качестве таковых были неоспоримы: семьи на протяжении многих поколений жили на территории, которая теперь превратилась в главный объект интересов «Организации», они знали традиции и обычаи этих стран, однако самым главным был общий для них немецкий язык.

Другим перспективным источником шпионских кадров были возвращающиеся из Советского Союза немецкие военнопленные. В советских лагерях их, по оценкам, насчитывалось по меньшей мере три миллиона, но в 1947 году узники постепенно начали возвращаться домой. Советские власти использовали военнопленных в качестве дешевой рабочей силы и в течение нескольких лет предпочитали держать их у себя за колючей проволокой. Тем не менее те, кто вернулся, принесли с собой ценную информацию, которой было грех не воспользоваться. Тысячи военнопленных, проведя в СССР по несколько лет, освоили русский язык и нередко имели технические навыки и знания, подмечали увиденные ими интересные вещи, которые вполне могли сослужить пользу разведке.

Для допросов этих людей Гелен учредил в замке Крансберг специальный центр. После переезда в Пуллах число его сотрудников резко возросло. В некоторых лагерях для реабилитации бывших военнопленных, в Корнвестхайме, Регенсбурге, Вейдене и Бад-Лангензальце американская разведка, независимо от геленовского ведомства проводя свои собственные допросы, предоставила такую возможность и людям Гелена. Многие из бывших военнопленных отказывались говорить с американцами, англичанами и французами (в их оккупационных зонах также были устроены специальные центры для проведения допросов), поскольку семьи многих из них остались в советской оккупационной зоне в Восточной Германии и люди опасались за судьбу своих родных и близких.

Вот почему Гелен разработал план операции «Гермес» таким образом, чтобы со стороны все выглядело вполне невинно. Его люди представлялись сотрудниками службы соцобеспечения или научными работниками из Висбаденского «Исторического института». И хотя многое из того, что было зафиксировано во время допросов, не представляло ровным счетом никакой ценности — практически неотличимые друг от друга рассказы о пережитых лишениях, голоде и отчаянии, — аналитики в течение нескольких месяцев занимались просеиванием фактов, собирая по крупицам все, что пригодится в работе.

В России многие из бывших военнопленных работали в шахтах, на стройках, на прокладке автомобильных и железных дорог, на военных заводах, в том числе и в новых промышленных районах на Волге и за Уралом. В ряде случаев из мелочей, тонко подмеченных теми из пленных, кто имел техническое образование, офицерам Гелена удавалось по частям воссоздать представление о новом промышленном оборудовании и даже научных открытиях. Бывшие офицеры люфтваффе и военные летчики рассказывали о том, что видели на аэродромах и авиазаводах, где они работали уборщиками, грузчиками, разнорабочими. Бывшие военные моряки помогали по крупицам собирать информацию о советских морских портах, речной навигации и прочем.

Как-то раз один из военнопленных показал людям Гелена кусок камня, который он хранил в качестве сувенира. Камень этот можно было использовать вместе кремня — русские добывали его на новой шахте в Омской области, по всей видимости, в условиях повышенной секретности. По словам владельца камня, шахту эту охраняли солдаты, и когда он там работал в течение нескольких лет, то видел людей в «забавных кожаных фартуках и масках». Офицер, имевший некоторые знания в области геологии, обменял этот «сувенир» на пачку «Кэмела». Камень же доставили в лабораторию. Он оказался осколком урановой руды — ранее считалось, что такой ее разновидности в Советском Союзе нет. Таким образом, Гелен поставил ЦРУ в известность о том, что в Советской России ведется добыча урана. Это была, по сути дела, первая информация о том, что у русских появилось собственное урановое месторождение. До этого единственным источником урана для СССР были рудники в Чехословакии.

Другие пленные рассказывали о том, что видели странной конфигурации самолеты, или о советских военных заводах, где проходили капремонт трофейные немецкие танки — на них были установлены новые длинноствольные орудия и башни. Тех, кто имел неплохое образование или владел чертежными навыками, просили набросать эскиз или карту тех мест, где располагался лагерь или место. Бывших военнопленных просили также вспомнить номера воинских частей, их названия, имена командующих или офицеров. У многих из возвратившихся имелись с собой справки об освобождении, пропуска, проездные удостоверения и клочки различного рода документов. Оттиски советских печатей и штампов пригодились для изготовления в пуллаховской спец-лаборатории фальшивых документов. И самое главное: благодаря допросам военнопленных геленовская «контора» завербовала под свои знамена немалое число потенциальных внештатных сотрудников. Пройдя курс спецподготовки, некоторые из них изъявили желание работать на оккупированной русскими территории.

Система «источников»

В самом начале, когда число завербованных геленов-ским ведомством агентов было относительно невелико, Гелен лично разработал хитроумную систему «источников», своего рода кровеносную систему, обеспечивающую существование любой шпионской организации. Структура состояла из нескольких категорий, главными из которых являются следующие шесть:

источники «Р» («Penetrierung») — «проникновение» с целью получения дальнейшей информации от тайных осведомителей, работающих в правительственных учреждениях, партийных и государственных органах, в промышленности и торговле;

источники «U» («Uberprufung»), или «перепроверка» — агенты, живущие поблизости от «целевых объектов», таких как воинские части, военные заводы, аэродромы, центры телефонной и телеграфной связи;

источники «R» («Reise») — «поездки» — агенты, которые по роду деятельности часто бывают в поездках или работают железнодорожниками, моряками, докерами, транспортными работниками и, кроме той информации, которой они располагают по роду службы, могут заметить что-нибудь интересное в пути. В число таких агентов входили также коммивояжеры, газетные репортеры, гиды туристических бюро, посетители промышленных ярмарок, выставок и так далее;

источники «Т» («Technik» — техника) — aгенты из числа инженеров, техников, высокопрофессиональных рабочих, которые при необходимости могли бы привлечь для сбора информации свои познания из области техники — прочесть чертежи и технические схемы, разобраться в устройстве станка, сделать наброски или фотоснимки увиденного;

источники «S» («Spitze») — агенты высшей категории, которым можно поручить выполнение особо важных заданий — таких как проникновение в казармы, гарнизоны, штабы Советской армии и Народной милиции в Восточной Германии, в армейские и полицейские части стран — сателитов СССР. В зависимости от ситуации, если требовалось добыть документы особой важности, они также могли бы взломать сейф или дверь в помещение;

источники III/I (шифр, некогда обозначавший абвер и отдел «Иностранные армии — Восток») — то есть агенты, занятые контрразведкой;