что фраза, с которой арабы обратились к ним, была на человеческом языке, в его понимании люди так не разговаривают. Но общий смысл был понятен благодаря ножу в руке одного из встречных. «Замри» — сказал он Рыбке и спрятался за её спину. Пока Серёга уходил в невидимость, арабы весело ухмылялись, им нравилась реакция здоровяка-европейца, прячущегося за свою девку. Нормальная реакция нормальной добычи, парень сбежит, девка останется.

А потом тот араб, который был с ножом резко мотнул головой влево и полетел в ту же сторону до встречи со стеной. Второй быстро обернулся назад и сделал точно такое же движение головой. Только не полетел, а сложился там, где стоял, так и не выпрямив шею. Находясь в инвизе, Истинный боярин из Москвы прикинул, что в его милом городке кто-то обязательно стоял бы на добивании, и пошел вперед на разведку. И точно, за углом чалился третий волк пустыни, ожидающий, что из арки выскочит недобиток или его позовут потрошить дичь. Серёга не спеша примерился и вложил всю силу в апперкот, в последний момент привстав на носках и помогая себе плечом. Пацаны говорили, что правильный удар в челюсть снизу завсегда решает все вопросы с клиентом, но Санталов бил в челюсть первый раз в жизни, уж очень для него было трудно ударить человека по лицу. В ухо и то легче. Обстоятельность ли, разница ли в массе, но удар получился. Араб дернул головой назад, оторвался от земли и воспарил, пролетев пусть недолго и недалеко, зато весьма убедительно. Станиславский бы точно сказал своё сакраментальное «Верю». Серёга огляделся кругом, вышел из инвиза, никого не выявив в обозримом пространстве, и быстрым шагом вернулся под арку прохода.

Рыбка была воспитанной и умной девушкой. Наш герой не знал, кто и когда её воспитал, но она не визжала, не висла на руках у своего кавалера, а послушно выполняла отданную команду «Замри».

— Всё в порядке, тут больше никого, пошли.

— А эти? Они живы?

— А я откуда знаю? Вряд ли их страховка покроет наши с тобой диагностические услуги. И вообще…

— Что вообще? Мы так и уйдем?

— Допустим, они живы. Тогда что, будем добивать?

— Нет — испуганно прошептала девушка.

— Ладно, второй вариант, они умерли по неизвестной нам причине. Ты начнешь делать искусственное дыхание рот-в-рот?

— Нет — тон Рыбки не изменился.

— А тогда зачем все эти вопросы? Пойдем гулять, нам улетать скоро, а тут еще половина Праги не осмотренная стоит!

После такой бурной прогулки всё остальное было весьма обыденным, просто гуляли, лазили по башням, слушали горниста на Ратушной башне. Смешно получилось: отстояли небольшую очередь, залезли по винтовой лестнице на самый верх, начали смотреть на площадь под ними и внезапно увидели огромную толпу, которой точно не было буквально десять минут назад. Причем вся толпа задрала головы и смотрит на Серегу с Рыбкой. Молча или перешептываясь.

— Чего это они?

— Сама не знаю!

— Может, сказать надо чего-нибудь? Типа, не бойтесь ничего, пражаки, я вас спасу!

И тут буквально над ухом у них кто-то начал играть на трубе. Оказалось, местная традиция такая — каждый день в полдень горнист поднимается на башню и играет на трубе, мол всё путем, ваше руководство никуда не сбежало, продолжает о вас думать! И все туристы кроме наших героев в курсе этой фигни, все собираются на площади и слушают трубу. А Серёга с Рыбкой стоят рядом с трубачом и лыбу давят — повезло дуракам оказаться в самом козырном месте!

А потом парочка просто выселилась из отеля и на такси отправилась в аэропорт, а оттуда они полетели в Москву, потому как скоро сказка сказывается, да жизнь длится дольше. Кое-кому надо было сессию сдавать, а кое-кому жить да поживать, если кто не догадался, то это мы про Серёгу, он на свою сессию давно положил. Была мысль купить диплом, да ушла — в человеке главное не диплом, а компетенции и характер. Ну и знакомства. Еще летом ему разъяснил ситуацию на рынке труда Серый, если ты отлично справляешься со своими обязанностями, то всё равно в любой момент тебя могут выгнать, а на твоё место поставят тумбочку, потому что она чья-то родственница.

Как мы и говорили, Рыбка напрочь выкинула из головы эпизод с единственным приобретенным её парнем сувениром. Зато тем больше было удивление, когда в один из дней этот парень принялся дарить ей тот самый сувенир в дурацкой коробочке на память о поездке:

— Спасибо, конечно, Серёга, но напоминаю — я тоже была в Праге вместе с тобой. И я тоже покупала там сувениры, причем не такие идиотские. Так что лучше подари свою штуковину маме. А лучше выкинь.

— Мама не оценит. Опять же она не была в том замке, ей плевать на семейку Черногорских, и старинных молочников ей не надо.

— Погоди, ты что, серьёзно думаешь, что та хрень, что ты купил на развале, настоящая?!

— Ту хрень я сразу выкинул. А вот эту хрень прихватил в замке, пока вы по сторонам глазели.

— Украл?

— Ты что! Затрофеил на память. У меня прадед не дошел до Праги, погиб по пути. Он что, зря кровь проливал? А то, что всякие уроды потом победу слили, не его вина. Вот я и попытался как мог восстановить историческую справедливость.

— Мдя, не поспоришь с твоей логикой. Дай-ка, я внимательно посмотрю на твой трофей.

— Так я и говорю — на! Это тебе на память.

— Серёга, тебе никогда не говорили, что у тебя замашки гопника?

— Увы. Говорили наоборот, что я недостоин этого высокого звания. Да меня за одно словечко «увы» из гопников бы поперли.

— Я даже не знаю, как на твой подарок реагировать. И приятно, и сувенир забойный, и при этом как-то неудобно.

— Рыбка, если твой батя у кого-то актив отожмет, ему тоже будет неприятно?

— Ты что! Это ж его бизнес — чужое делать своим.

— А ты чего тогда нюни разнюнила? Я разве не то же самое сделал, просто масштаб поменьше.

— Тоже верно. Сложно с тобой, Серёга, у тебя мораль сильно гибкая. Как у папы моего. Да как у всех, кто наверху.

— Это ты меня сейчас похвалила или обидеть попробовала?

— Да хрен знает! Подарок твой принимается. Если ты не против, я его специалисту покажу. Вдруг на самом деле подлинник.

— А ты в моих словах сомневаешься?

— Я в чехах сомневаюсь. Вполне могли подлинник на Запад продать, а у себя копию оставить.

— Так они сами Запад!

— Всё