— Мама! Ну мам, — теребила ее Алена.

— А? — очнулась она, как бы выныривая из мутной болотной жижи.

— Нас вроде бы ищут. Смотри. Нет, не туда. Направо, за стеклом. Видишь?

За стеклянной перегородкой Ирина увидела Ивана. Он явно искал их, крутя головой во все стороны. Алена привстала и махнула рукой. Ее движение не осталось незамеченным. Иван обрадованно улыбнулся и заспешил к дверям кафе.

— Вот вы где, — слегка запыхавшись, сказал он, присаживаясь на свободный стул за их столиком. — А я боялся, что не найду.

Он замолчал и выразительно посмотрел на Ирину. Она ответила долгим взглядом, в котором сквозила затаенная боль.

— Ирина, мне надо кое-что сказать. Наедине.

— Алена, иди погуляй, только недалеко, — безразличным тоном попросила Ирина.

Грациозно выгнувшись, Алена задвинула стул, сняла с его спинки сумочку и, не взглянув на взрослых, вальяжной походкой направилась к выходу. Иван кашлянул, заметив, как напряглись Иринины скулы и вся она сжалась тугой пружиной.

— Иринушка, ты вправе называть меня предателем и подонком, но другого выхода не было. Сергей хочет поговорить с тобой… Погоди, дай мне все объяснить! — воскликнул он, предупреждая ее возмущенный протест, уже готовый слететь с губ. — Он поставил ультиматум. Да-да, ультиматум. Если я не скажу, где вы с Аленой, он расторгнет все предварительные договоренности по предстоящей сделке и вообще откажется от контракта. Но дело в том, что уже задействованы многие стороны, в том числе и самые влиятельные. Я окажусь в неприглядной роли фальсификатора и мелкого мошенника. Такое не прощается. Под угрозой моя карьера. Пойми меня и не суди слишком строго, прошу тебя!

— Хм, — горько усмехнулась Ирина, — похоже, великим фальсификатором сейчас является как раз Дубец. Ни за что не поверю, что он поступится миллионным контрактом ради чувств. Ты попался на удочку, Иван. Впрочем, уже поздно меня уговаривать. Вон он, собственной персоной!

К ним приближался Дубец. Иван, багровый, со вздувшейся веной на виске, поднялся, шагнул ему навстречу.

— Вот что, Сергей…

— Мне плевать, что ты скажешь. Оставь нас одних!

— Нет, ты выслушаешь меня! — прорычал Иван, схватив руку Дубца и сжав ее со всей силой.

Тот сморщился, побелел, прохрипел:

— Отпусти, гад! Хорошо, я слушаю тебя…

— Я буду стоять вот за этой стеклянной стеной, понял? И если…

— Я понял. Не бойся, все будет о'кей. Буквально несколько слов и все.

Иван ушел, а Дубец, резко дернув стул, уселся с недовольным видом и уставился на Ирину налитыми кровью глазами. Он был пьян.

— Ну что, колобок? Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел? Может, хватит бегать от меня, как от чудовища какого-нибудь? Тебе что, плохо жилось у меня? Да я ни перед одной бабой еще не стелился так, как перед тобой, угождая каждому желанию, чуть ли не пылинки сдувая, черт подери! Думаешь, бесконечно веревки из меня будешь вить? Ошибаешься. Я не из таковских. Об меня еще никто ноги не вытирал. Иначе я не был бы Дубец. Короче, хватит дурью маяться, пошли сдавать билеты, пока не поздно.

— Поздно, — с тихой ненавистью отрезала Ирина.

— Что? — с сарказмом, повысив голос, спросил он. — Ты еще спектакль решила сыграть? Ну-ну. Валяй! Зрители уже рукоплещут.

Ирина увидела за стеклом Ивана и Алену, напряженно наблюдавших за их диалогом.

— Поздно, — стараясь говорить твердым голосом, повторила Ирина. — У меня есть компромат на тебя. Если ты вздумаешь ограничивать мою свободу или угрожать мне, этот компромат выплывет наружу. И тогда тебе конец, Дубец.

Неожиданная рифма в конце фразы развеселила Ирину. Она издала короткий смешок, надменно глядя на ошарашенного Дубца.

— И что за компромат? Из какой оперы? — с него моментально слетел лоск превосходства, свойственный многим «денежным мешкам».

— Ты совратил мою дочь. А это серьезная статья в Уголовном кодексе.

— Еще неизвестно, кто кого совратил, — парировал он, метнув взгляд в сторону Алены. — Ты мне это дело не пришьешь, не старайся. Если доведешь до суда, я опозорю тебя с дочкой такими пикантными подробностями, что у судьи ее колокольчик покраснеет. Тебе это надо?

— Но есть и вторая часть компромата, — невозмутимо продолжила Ирина, хотя эта невозмутимость давалась ей большой ценой.

— Что еще? — насторожился Дубец и полез за платком, чтобы вытереть выступивший на лице пот.

— Твои дурно пахнущие сделки с огромными «откатами».

— Интересно, — криво усмехнулся Дубец, вытирая платком лицо. — Это когда же ты пронюхала? Ночью, что ли, когда притворилась спящей?

— Неважно. Дискета с компроматом в супернадежном месте, так что не трудись меня «заказывать», дискета сразу же попадет в прокуратуру.

Дубец откинулся на спинку стула, изучающе разглядывая Ирину, словно видел ее впервые, а затем сменил тактику.

— Ирина, выслушай меня, — он вновь подался вперед и даже попытался положить свою ладонь на Иринину, но она отдернула ее, будто собирала ягоды и увидела в траве гадюку. — Ну зачем ты так? Я же любил тебя…

— Заткнись, — сквозь сжатые зубы бросила она.

— Хорошо. Я о другом, о чем с матерью говорить не положено, но мне больше некому это сказать. Я умру без Алены…

— Замолчи, сволочь! — она шевельнулась, чтобы встать.

— Ирина, прошу тебя, выслушай, — он схватил ее за руку и силой заставил сидеть на месте. — Я не смог устоять перед ее юной свежестью, ее очарованием. Можешь взять пистолет и убить меня, но это выше моих сил. Я одержим ею. Каждая минута, каждая моя клетка заполнена ею одной. Это просто сумасшествие, кошмар всей моей жизни. Я все для нее сделаю. Все! Перепишу дом, открою счета, дам ей свое имя. Она будет счастлива…

Он торопился, понимая, что сейчас произойдет взрыв. Напряжение Ирины достигло наивысшей точки. Она вырвала свою руку из его холодных, скользких пальцев и со всего маху ударила по мерзкой, ненавистной роже. Удар пришелся на самые болезненные места — нос и глаза. Он слабо охнул, схватился за лицо. По его ладоням потекла кровь. А Ирина, не обращая внимания на десятки глаз, провожающих ее с алчным любопытством, с высоко поднятой головой, неторопливо покинула кафе.

— Я все понимаю, Ирина Дмитриевна, но штат укомплектован под завязку. На вашем месте трудится молодой специалист и уже вполне справляется с обязанностями. Девочка старается, и мы это поощряем.

— Но ведь вы говорили, что собираетесь расширять отдел…

— О-о! Когда это было! С тех пор столько воды утекло. К сожалению, конкуренты дышат в затылок. О каком расширении можно говорить, когда заказами не покрываем и восьмидесяти процентов мощностей. То оборудование, что купили в Германии, так и стоит мертвым грузом. Уже ведем переговоры с возможными покупателями. Потеряем, конечно, приличную сумму, но хоть что-то вернем. А вы говорите! Увы, дорогая Ирина Дмитриевна, ничем не могу помочь. Впрочем, у меня есть один знакомый. Он мой давний должник, так что… Вот его визитка. Скажете, что от меня.