деятельности артскладов № 27 и 29, то есть печально известного склада в Балаклее. Там просматривается назревание тех симптомов опасного отношения к порученному делу, которые пышным цветом расцвели потом.

И второе значение этого дела. Попова судил трибунал в Харькове, благодаря чему многие фигуранты предыдущих дел на его заседании присутствовали как свидетели и высказывали претензии к работе Попова. Читателю любопытно будет узнать, что сослуживцы у него в работе находили то, что через некоторое время нашли у них.

Итак, дело № 7875 (номер дела менялся) на Попова Ивана Михайловича, начатое 28 августа 1936 года.

Первоначально он обвинялся по статье 54, части 7, в дальнейшем дело было переквалифицировано на часть 10. Всего в нем 247 страниц.

Ордер на арест подписан 27 августа. При аресте изъяты документы, служебные записки, двуствольное охотничье ружье и девять нагановских патронов.

С двустволкой позже произошла такая история. В октябре следователь Борбах пишет постановление, что изъятое при аресте ружье передано жене арестованного в связи с ее тяжелым материальным положением для реализации, принимая во внимание то, что оружие не является вещественным доказательством по делу. Это прямо какое-то другое НКВД, заботящееся о семьях арестованных врагов народа! Постановление датировано 27 м октября 1936 года, подписано Борбахом и его начальником Бориным (страница 11). Что интересно, в 1939 м Борина обвиняли в том, что он ранее присвоил изъятые у арестованных охотничье ружье и брошь, а также позволял это делать нескольким своим приближенным. Это тоже какой-то другой Борин.

Согласно анкете, Иван Михайлович родился 24 февраля 1902 года в городе Усмань Воронежской области (так в тексте), на момент ареста проживал в городе Кременчуге в доме по улице Коцюбинского 5 (там жили многие его сотрудники, в частности Кузьмин и Трахтенберг, упомянутые выше) и являлся помощником начальника склада № 27 по складской части.

По специальности артиллерийский пиротехник. Отец его занимался садоводством и городничеством, из мещан, имел дом.

Социальное происхождение самого арестованного: из мещан, служащий.

Паспорта не имел, так как после увольнения со службы не успел оформить.

До революции учился в четырехклассном городском училище, после революции учился на педагогических курсах, с 1921 года в Красной Армии. На педкурсах прошел 1 год обучения, закончил также Ленинградскую школу пиротехников.

Был членом КП(б)У с 1928 года, исключен в 1936 году за сочувствие лидеру Зиновьевской оппозиции Евдокимову как к бывшему рабочему.

Уволен из РККА по ст. 43 (пункт 4А). Судебным преследованиям не подвергался, но по службе имел взыскания.

В белых и иных КР армиях не служил.

Состав семьи — жена Галина Романовна и сын Саша.

Внешне: высокого роста, худощав.

Поскольку Попов обвинялся во вредительстве, то для проверки обстоятельств дела было оформлено постановление, которым складу предписывалось создать комиссию из 3 человек квалифицированных работников, которым нужно изучить работу Попова и задокументировать для следственного дела такие аспекты работы:

«1. Как пом. начальника склада по производственной части:

А) выполнение производственной программы мастерскими „Б“, „Ж“, „М“ при руководстве Попова и до назначения Попова на эту должность.

Б) качество выпускаемой продукции названными мастерскими, борьба с бракоделами и нарушителями техники безопасности

В) Проверить факт выпуска 5000 штук 76 мм выстрелов с двумя картонными крышками в гильзах, что имело место в апреле 1935 года

Г) Участие в руководстве стахановским движением, задержки выплаты зарплаты рабочим мастерских, уравниловки в оплате труда и т. д.

2. По должности пом. Начальника склада по складской части

А.) качество руководства отделами

Б) факты некомплектности хранения артвыстрелов

В) плохое качество хранения и последствия…

Г) Факты нарушения инструкции и приказа НКО по вопросу хранения боеприпасов».

Впрочем, в постановлении об аресте фигурирует систематическая контрреволюционная троцкистская агитация.

25 октября 1936 года лейтенант госбезопасности Борбах постановил, что полученные документы о деятельности Попова на складах № 27 и 29 подлежат приобщению к делу.

Авторы предполагают, что НКВД был получен некий материал о вредительской деятельности Попова, но он носил достаточно общий характер вроде «плохого руководства стахановским движением». Но в нем имелся и серьезный факт о неправильном комплектовании 76 мм выстрелов в количестве 5000 штук. Следует напомнить читателям, что боекомплект 76 мм орудий составлял 60 штук на орудие, то есть неправильно укомплектованы были свыше 80 БК.

Борбах получил документы и подшил их к делу.

Согласно выписке из приказа № 86 по артскладу № 29 от 21 мая 1931 года. Попову, как исполняющему должность начальника мастерской «Б» объявлен выговор за отсутствие контроля как в отношении учета, так и в отношении оформления документов, вследствие чего зарплата была выплачена несвоевременно.

* * *

Следующий документ № 0247 и датированный 1935 годом адресован начальнику отдела Артиллерийских баз РККА и посвящен результатам работы в 1931 году мастерской «Б» артсклада № 29.

Как оказалось, в 1935 году при ремонте партии 76 мм шнейдеритовых гранат к полковой пушке в количестве 10487 штук, в гильзе одного патрона обнаружен кусок стекла.

При ремонте шрапнелей к той же пушке в количестве 22417 штук было обнаружено три шрапнели, в которых засыпан песок вместо пороха, а у одной в центральном канале пороха нет. А его отверстие заткнуто куском ветоши.

Установить виновников не представлялось возможным, но руководство склада полагало, что этими четырьмя выстрелами дело не ограничивается, и просило распоряжения, нужно ли проверять имеющиеся 176356 76 мм выстрелов сборки этого периода.

Кстати, руководство склада полагало, что это не разгильдяйство, а намеренное действие.

Авторский комментарий

Шрапнели без пороха вообще и с песком вместо него могут нанести урон врагу только прямым попаданием. То есть исправная шрапнель поражает врага на участке глубиной 150–200 и шириной 20–30 метров. Неисправная, поскольку не сработает на участке близком по размеру к корпусу снаряда.

Выше, в рассказе о проверках артсклада № 27 рассказывалось о попаданиях посторонних предметов в порох на нем, и приводилась цитата из руководства о ремонте боеприпасов о недопустимости этого.

Вот читатель может себе представить, что разрешение из Москвы получено и 176 тысяч выстрелов проверяются на предмет поиска посторонних включений, для чего выстрел распатронивается, пересматривается, есть ли нештатные предметы в гильзе. В случае шрапнелей разбирается еще и сам снаряд — не пуст ли центральный канал, и порох ли там или песок и пр.

Если мы оценим стоимость разборки и сборки каждого выстрела в скромную сумму три рубля, то внезапный расход на это составит около полумиллиона рублей.

Выше также говорилось о том, что воентехник Трахтенберг перепортил все выстрелы 76 мм, что есть в округе. Как видим, для этого сильно много не надо. Три-четыре случая халтуры (даже без злого умысла), обнаружение этого, реакция