– и темнота. Неужели все? Надеюсь, тело не будет сильно повреждено, и я восстановлюсь.

* * *

Очнулся я, как мне кажется, почти сразу, но то, что это не тело терминатора-ребенка, понял сразу. Похоже, я лежал. Надо мной были две испуганные детские мордашки. У одной, рыжей, шикарный фингал под левым глазом.

– Тиха, ты как? – спросил рыжий.

– Что это было? – с трудом пробормотал я, ворочая языком.

Да уж, это не тело терминатора, я снова попал в обычное человеческое тело, возможно даже ребенка, еще беру его под контроль. Чувствую полностью, но как же мне хреново!

– Ты утонул на стремнине, тебя в водоворот затянуло. А Серый обвязался веревкой и вытащил тебя. Ты не дышал, и мы стали тебя оживлять, как в школе медсестра учила, – быстро забормотал рыжий и конопатый.

Стоявший рядом второй паренек, видимо и есть Серый, лишь согласно кивал.

– Мы думали, ты умер. Испугались, – тихо сказал он. – Баба Нюра сказала не ходить на речку, а мы пошли. Вот нам бы всыпали.

– Дурак, – дав ему затрещину, сказал рыжий. – Тихон бы умер, а ты все об отцовском ремне думаешь.

– Парни, вы не пугайтесь, но я, кажется, все забыл. Я не знаю, как меня зовут и кто вы такие.

Те замерли каменными изваяниями, тараща на меня глаза, а после одновременно заговорили:

– Совсем забыл? А что последнее помнишь? А Анку из соседнего села?..

Они засыпали меня вопросами. Похоже, Серый был даже в восторге – ему бы такое, в школу не надо ходить. Однако я сел, мне помогли осмотреться. Мы в небольшой бухточке находились, скрытой ивами, рядом плескалась вода, а дальше бурлила река. Действительно стремнина. Купаться в такой речке нужно иметь немалую смелость и умение плавать. Но это ладно, главные новости от ребят я все же получил. Зовут меня теперь, именно меня, прошлый хозяин тела утонул, Тихон Иванов. Тихон проживает с родителями и двумя младшими сестрами в Москве. В трехкомнатной квартире. Отец – военный врач в госпитале имени Бурденко. Мать – заведующая городской библиотекой в их районе. Интеллигентные люди. Младшая сестра Ольга первый класс закончила, во второй перешла. Средняя сестра – из четвертого в пятый. А вот Тихон, старший ребенок, двоечник, бездельник и вообще школьник с криминальными наклонностями… Два привода в милицию за хулиганство, он думал, что это круто, с трудом не остался в шестом классе, но все же перешел в седьмой. Ему четырнадцать лет, пионерского галстука его не лишали, честно во всех мероприятиях участвовал, а вот в комсомол не приняли, из-за чего он озлобился на весь мир.

Отец обещал, если вступит в комсомол, мопед ему купит. «Ригу». А тут каникулы, вот родители и отправили к бабушке под Великий Новгород на все лето, а младших – по пионерским лагерям. Бабка суровая, не забалуешь. Город в восьмидесяти километрах находится. Родители не москвичи. Отец из-под Новгорода, это у его матери Тихон гостил, а мать из-под Ставрополя. Родственники у нее там. В общем, вот такие дела. Тихон приехал неделю назад, сейчас середина июня, успел на дискотеке подраться с пацанами в соседнем селе. Влюбился в местную красавицу Анюту, она тоже из села, из-за нее драка и была. Интересная жизнь у паренька в четырнадцать лет проходила. Многое эти деревенские мальчики знали о приезжем друге. Ах да. Сейчас шел тысяча девятьсот семьдесят первый год.

– Вы только никому не рассказывайте, что я память потерял, хорошо? – попросил я, осторожно вставая.

Тело уже вполне управлялось, так что я изучал координацию движений. Это сложно, пацан как раз был в том периоде, когда рос стремительными темпами, что и влияло на координацию. Я был в одних черных влажных трусах-боксерах, отряхнул с них песок, тут песчаный берег был, рядом одежда всех троих. Мне показали мою. В карманах пара монет, копейка и пятак, и початая пачка сигарет со спичками. Больше ничего.

– Я курил? – спросил я, хотя и так ясен ответ.

– Да, это здорово, – закивал Серый, улыбаясь.

– Ничего хорошего в этом нет, – бросил я пачку в реку, а спички убрал на место.

Все это проделал явно под сожалеющими взглядами парнишек. Серый, а в миру, Сергей Агапов, явно в реку был готов броситься за сигаретами. Я же пока осматривал то, что носил Тихон. Одежда представляла собой легкие летние брюки коричневого цвета, простую коричневую клетчатую рубаху. Носки с дыркой на большом пальце и кеды, вот они новыми были. Видимо, родители выдали перед поездкой.

Я быстро оделся, одежда впору была, обувь тоже, и мы направились к деревне. Она тут рядом, метров триста пройти и околица. Она всего на пятнадцать дворов, магазина нет, раз в неделю автолавка приезжает. А до села шесть километров, но можно через лес пробежать, там четыре. Все это и рассказали мне, довели до дома бабушки Тихона и быстро сбежали. Отворив калитку, я осторожно вошел на участок, тут тропка между грядками и огородом, где картошка посажена. Я дошел до дома – маленький, на два оконца, печная труба. Газа тут нет. Сараюшки, пес непонятного рода у будки чешется задней лапой. Идиллия. В яблоневом саду у летней печки суетилась благообразная старушка. На стол ставила тарелки. Запах был просто отличный. Похоже, сегодня щи.

– Купался, – не спросила, утвердительно сказала она, мельком глянув на меня.

– По волосам поняла? – догадался я, проведя по сухим, но слежавшимся волосам. Так от воды только может быть.

– Ешь иди. Сегодня по огороду поможешь, или еще что болит?

– Помогу, бабушка. Все, что скажешь, сделаю. Труд сделал из обезьяны человека, а я не хочу запускать обратный процесс.

– Интересно сказал, – хитро прищурилась она.

– Люди растут, взрослеют, – пожал я плечами.

Помыв руки под умывальником, вытер их полотенцем и сел за стол. Ели мы молча, тут так принято, и я заметил, что бабушка кидает на меня задумчивые взгляды. После обеда я помог убрать тарелки, чем ее изумил, а пока она мыла их в тазике, я изучал свое изображение в обломке зеркала над умывальником. Ничего так, симпатичный, лицо правильное, нос прямой, шрам только пересекает бровь, но тот наоборот придает шарма. Ухо слегка опухшее красное, это результат драки в селе, как и фингал рыжего. Волосы черные, глаза зеленые. Только эти космы до плеч, Высоцкий с такими ходил, мне не нравились, нужно постричься. Дальше бабушка стала раздавать указания, что делать. До самого заката я возился в огороде. Всю картошку промотыжил, потом полол морковь. Работа нудная, требует терпения, спина даже заболела. Работал