Хэнсон уже терял сознание.

— По телевидению — ничего, в газетах — ни слова. Ах, если бы я мог завести альбом для вырезок, — пожаловался ассасин. — Коллекционировать вырезки несколько грубо, согласен, но тебе не кажется, что, запретив передачу информации, они поступили мелочно? Я виню в этом толстого детектива, который был с Раккимом. Следовало бы преподать Коларузо урок. Пусть знает, что к человеку надо проявлять уважение, если он его заслужил. — Он переключился на камеру в спальне. Сара еще не появилась. Вероятно, осматривала дом. — Должен признаться, Вилли, сейчас я чувствую себя счастливым. Я предположил, что она вернется туда, и она вернулась. Нет ничего лучше, чем убедиться в собственной правоте. Самое приятное чувство на свете. А, Вилли? С тобой совсем неинтересно. Понимаешь, в этом доме есть что-то, для нее очень важное. Самое главное — сосредоточиться. Определить предмет желания. Вот в чем главный секрет. Запомни это. Я пытаюсь научить тебя уму-разуму.

Пальцы Хэнсона шевелились, но пистолет лежал в целом дюйме от них. Дюйме, равном целой миле.

Дарвин захлопнул крышку «циклопа».

— Мне пора. Необходимо узнать, что пытается найти наша милая Сара. — Он поднялся и взглянул на полицейского. Рука того медленно тянулась к оружию. Восхитительно. Дарвину так хотелось остаться здесь до конца, но, как всегда, ему не хватало времени. Он аккуратно поставил ногу на живот парня, как раз на третью пуговицу его голубой рубашки.

— Ты меня благословляешь? Да? Нет? — Он перенес вес на носок, точно рассчитав давление.

Уже за дверью квартиры ассасин слышал крики Хэнсона.

Перед ночным намазом

Сара тяжело опустилась на потертое кожаное кресло в библиотеке Мириам. Голова ее поникла. От усталости она не могла даже плакать, а от ярости хотелось расшвырять книги по всему помещению. Сара не стала так поступать. Она любила книги… любила Мириам. Любила… За ясность ума, чистоту взгляда, застенчивый смех. Любила, как она хихикала, наливая чай. Словно они обе еще девочки, играющие во взрослых дам. Мириам погибла, дневники ее отца исчезли. Сара сидела в темной комнате, освещаемой лишь заглянувшим в окно месяцем. Смерть старшей подруги камнем лежала на ее сердце, но исчезновение записей добило окончательно.

На поиски ушел почти год. Целый год практически бесплодных попыток отыскать специалистов по Китаю. Инженеров, сейсмологов и архитекторов, работавших над проектом плотины «Три ущелья». Многие из которых давно ушли на пенсию или, как Уоррик, умерли. Она настойчиво разыскивала каждого из них или же их потомков, перепроверяла полученную информацию до тех пор, пока не приходилось признать ее бесполезной и перейти к следующему имени в списке.

Где-то рядом заухала сова. Сара подошла к окну и осторожно выглянула на улицу. Совы считались плохой приметой, однако в свете фонарей на соседних домах ей не удалось разглядеть ничего подозрительного. Она в возбуждении заходила туда-сюда по комнате, изредка бросая взгляд на пустую книжную полку.

Составить список имен не представляло труда. Она написала программу для поиска американских мусульман, работавших на плотине, и вела поиски под видом исследования, доказывающего наличие талантливых специалистов среди правоверных. Китайцы старались привлекать к работам над проектом соотечественников, но из-за специфики некоторых технических требований им пришлось обращаться за услугами в кое-какие американские компании. Инженер Уоррик оказался специалистом по фрактальным конструкциям и истинным мусульманином. Он несколько раз посещал строительную площадку и много путешествовал по стране. Сара едва не забраковала его кандидатуру и уже собиралась заняться следующим именем в списке, но Мириам как-то вскользь обмолвилась о хадже, совершенном отцом по окончании крупного проекта в Азии. Ему удалось поклониться священным для каждого мусульманина местам всего за месяц до того, как город накрыло облако радиации. Старшая подруга усматривала в случившемся волю Аллаха, вразумившего Ричарда Уоррика посетить Мекку перед разыгравшейся там трагедией. Сара же увидела в подобном совпадении куда более мрачные признаки и сразу поняла — где-то в исписанных мелким почерком тетрадях спрятан ключ, ведущий к разгадке тайны злодеяния сионистов.

Она тупо оглядела пустую книжную полку. Скорее всего, записи прихватили убийцы, после того как расправились с Мириам, Терри и его женой. Пропали лишь они, все остальные книги оставались на месте. Значит, Старейший все знал. Следовательно, предположения Сары подтвердилась. А это уже немало. Она совсем не испытывала удовольствия от собственной правоты. И еще жалела о неудавшейся попытке отыскать Раккима в «Полнолунии». Сара поклялась не разглашать тайну, но Ракким… их сердца соединены. Сейчас она была готова поведать ему все без утайки.

В углу тикали часы. До ночного намаза оставалась пара часов, но к тому времени ей все равно придется покинуть дом, иначе охранник заподозрит неладное. А пока… Сара двинулась по лестнице к спальне Мириам. По словам соседей, ее тело обнаружили именно там. Вернее, в ванной. Она хотела увидеть место, где умерла подруга, помолиться за нее. Просто обязана была так поступить.

На лестнице царила темень, дождь молотил по окнам, словно кто-то пытался проникнуть в дом. У нее слабели ноги, и, несмотря на благость и правильность намерений, возле двери, ведущей в спальню, она непроизвольно замедлила шаг. В горле образовался ком размером с кулак. Ее вдруг объял необъяснимый ужас. Она почему-то решила, будто тело Мириам, в отличие от Терри и его супруги, полиция по какой-то причине, связанной с расследованием, оставила там же, где и обнаружила. Мысль казалась нелепой, однако Сара, взявшись за дверную ручку, еле могла дышать.

Дрожа всем телом, она быстро вошла в помещение, оставив дверь нараспашку. Как говорил Рыжебородый, в самый страшный момент следует действовать решительно и без промедлений. Сара по достоинству оценила его совет, замерев посреди спальни с бешено колотящимся сердцем. Стоило ей задержаться у двери еще хоть на мгновение, ноги бы сами понесли ее вниз по лестнице, путаясь в чадре.

Она раздвинула шторы. Ветер сорвал с ближайшего дерева охапку листьев и швырнул в окно, заставив ее испуганно отшатнуться. Сара натужно улыбнулась. Аллах не любит трусишек, так они с Раккимом говорили, подбивая друг друга на шалости или непослушание. Он родился на пять лет раньше — целая вечность для детского возраста, — а ей ни разу не довелось почувствовать разницы. Если б почувствовала, разрыв меж ними оказался бы неминуем.

Через приоткрытую дверь Сара увидела край наполненной ванны. Слишком много теней. Она шагнула в следующее помещение и огляделась. Ничего интересного. Лишь небольшая лужица воды на полу, казавшаяся черной в тусклом свете. Полотенца криво висели на вешалке. Подобные мелочи всегда раздражали Мириам. Подойдя ближе, Сара поправила их. У нее не хватало смелости включить свет. Вернулась в спальню, чувствуя, как желудок делает кульбиты в животе. Ящики комода оставались выдвинуты, крошечные китайские фигурки, стоявшие сверху, опрокинуты. Полиция явно торопилась… или кто-то еще. Она поежилась. Не стоило ей здесь появляться.