обычно интересуют только чаевые от гостей, все сделали прически, нарядились в туфли на каблуках и выглядели, как актрисы в эротических фильмах. Каждая мысленно уже вышла замуж за одного из сильных мира сего, которые должны были собраться в этой гостинице. В семь утра приехали люди Порохова украшать зал ресторана.

Аэлита прибыла в восемь. Как раз в тот момент, когда в ресторане расширяли сцену и над ней вешали огромную золотую эмблему отеля. А рядом суетился личный помощник Аэлиты и ругался с рабочими.

Я как раз стояла возле сцены, и вся вибрировала от напряжения. По сторонам оглядывалась. Ждала прибытия их величества Снежной Королевы.

И вот Аэлита заходит и замирает на пороге. В ужасе выкатывает глаза и гневно спрашивает:

— В чем дело? Сегодня языческий праздник варваров?

— Аэлита Бориславовна, — нервно икая, торопливо бормочет ее помощник, — я сделал всё, что мог! Но меня никто не слушает! И поэтому я снимаю с себя всю ответственность за этот кошмар. Здесь явно что-то происходит. А что я не понимаю!

В этот момент в ресторан заходит Марк и становится рядом с матерью, сложив руки на груди. Она выжидательно смотрит на него, молча требуя объяснений.

— Нечего на меня так смотреть, мама, — пожимает плечами Марк. — Я не в курсе.

В этот момент в зал врывается Гаспар и истерически вопит:

— Мою кухню оккупировали захватчики! Они установлял электрический мангал! В моей кухня! И теперь они таскать ящики с маринованный теленок и баранёнок. И бутыли с кетчуп. С кетчуп! С этот мерзкий адский соус! Рядом с мой французский соус, который четвертый час потеет на плита! Я не могу так работать! Я уходить сейчас же! Потому что на кухне Гаспара никогда не будет мангала! — он срывает передник и бросает его в лицо Аэлите.

Она едва успевает поймать передник и нервно комкает его, краснея от злости. Ее глаза ощупывают зал, ища жертву. Медленно делаю шаг в сторону. Очень хочется стать на четвереньки и заползти под стол. Но нельзя! Нужно держать лицо. Поэтому осторожненько начинаю отступать с поля боя, чтобы незаметно покинуть ресторан через кухню. Но взгляд Аэлиты, как боевой лазер, нащупывает меня и берет под прицел:

— Виктория Алексеевна, соблаговолите пояснить, что здесь происходит! — ледяным тоном отчеканивает Аэлита.

— Я не знаю, — из моего горла вырывается беспомощный писк.

Прокашливаюсь, чтобы выглядеть солиднее. Но не помогает. Голос не возвращается.

— Правда, не знаю, Аэлита Бориславовна. Честное слово!

— А я тебе объясню, Аля, — томно произносит Иришка, заходя в зал.

Глава 17. Горькая победа

Иришка оглядывает ресторан, потом Аэлиту и улыбается:

— Целоваться не будем. Привет, Марк!

Марк вежливо кланяется ей. Аэлита хищно раздувает ноздри, прожигает Иришку яростным взглядом и цедит сквозь зубы:

— О, белокурая Жози пожаловала! А ты при чем к этому параду безвкусицы? Что вообще ты делаешь в моем отеле? В дешевых кабаках поломались микрофоны и поэтому ты явилась сюда? Или закончились дискотеки 90-х? А ты ведь только на них выступаешь!

— Ну почему же? — пожимает плечами Иришка. — Еще я занимаюсь благотворительностью. Выступаю в клубах знакомств "Последний шанс" для бывших первых жен. Это называется "Дискотека 80-х имени Юрия Антонова". Ты ведь старше меня на десять лет, правда?

— На восемь, — шипит Аэлита.

— Но выглядишь, как моя мама, — любезно замечает Иришка. — Она тоже любит слушать Юрия Антонова. Вы бы с ней подружились, — она кончиками пальцев берет себя за подол юбочки и кружится по залу, демонстрируя точеную фигурку и напевая при этом знаменитый хит 80-х:

Мечта сбывается и не сбывается

Любовь приходит к нам порой не таааааа!

Но всё хорошее не забывается.

А всё хорошее и есть мечтаааа….

— Если бы я была твоей матерью, я бы тебя задушила еще в колыбели, — прищуривается Аэлита. — Остановитесь немедленно! — кричит она на рабочих сцены и бежит к ним, громко стуча каблуками по мраморному полу.

— Фу, Аля, ну что за манера у тебя сваи вбивать? — морщится Иришка. — Давай научу порхать на каблуках. А то жалко портить полы в отеле. Ты же их снесешь!

— Лучше давай я тебе мозг куплю, — огрызается Аэлита и набрасывается на рабочих: — Что это за кошмар на стенах? — она брезгливо тыкает пальцем в ало-золотые вензеля, растыканные по углам ресторана.

— Мы люди маленькие, — бурчит бригадир. — Нам сказали вензеля лепить, мы и украшаем. Это распоряжение владельца отеля.

— Владелец отеля — это я! — визжит Аэлита.

— Правда? — насмешливо поднимает бровь Иришка.

— Нет, она врет, — в ресторан заходит Кинг Конгыч. — Аля, дай я тебе расскажу новости. Интересные такие! У тебя всего сорок восемь процентов отеля. А у меня пятьдесят два. И всё будет так, как я хочу.

— Врешь! — визжит Аэлита. — Не может этого быть!

— Ну ты же хотела привезти Диву, — пожимает плечами Иришка. — И за это согласилась продать ему, Диве, то есть, четыре процента отеля. А Дива не дура. Тьфу ты, господи! Не дурак. Он на этих четырёх процентах столько наварил за полдня, пока покупал и перепродавал нам, сколько другие за два месяца не зарабатывают. Добрее нужно быть к людям, Аля, проще. Тогда и они к тебе потянутся.

— Он продал свою долю вам? — ошарашенно спрашивает Аэлита.

— Нам, нам, — довольно потирает руки шеф. — Я тебе больше скажу: ты лучше продай мне обратно свои сорок восемь процентов. Я ведь тебя всё равно выдавлю. Не сегодня, так завтра. И опозорю на всю Москву. Тогда можешь забыть про Европы. Пока ты тут со своими лебедями возилась и с бычьими яйками, мы втихаря альтернативную программу юбилея подготовили. Правильную и хорошую. Не дай боже твои интеллигенты узнают, что ты в своем отеле предала всех их гондурасов и позволила выступать на юбилее конкретным пацанам. А они здесь будут, поверь. И звезды 90-х, и группа "Любо нам". Тебе ж потом вся твоя богемная шушера руки не подаст. Так что, Аля, не гуляй по чужому буфету. Надо разделить сферы влияния: тебе — интеллигенцию, нам — чего попроще. Ты ж меня знаешь. Я всегда любил по-простому, по-народному. А оперы-шмоперы оставь себе. Лучше продай свою долю по-хорошему. И давай до свидания!

— Если здесь будет выступать эта белокурая Жози, эта линялая Мальвина на пенсии, то моей ноги в этом отеле не будет! — Аэлита сжимает кулаки и потрясает ими в воздухе. — Господи, и зачем я только поддалась на эти уговоры? Зря это всё было. Ой, как зря!

— А тебя разе кто-то уговаривал? — удивляется шеф. — А ну-ка с этого места