— И у вас нет предположений, что происходит? — спросил Оливер.

— Одно есть. Эта компания годами привлекала на свою сторону людей из просвещенных кругов, но ни в коем случае не политиков, чтобы составить некую программу, которая позволила бы преобразовать и укрепить доминиканское гражданское общество.

— Как? Каким образом? — изумилась Альтаграсиа.

— Не знаю. Эти лица являются частью ограниченного круга людей, который всегда находился в оппозиции к политической системе нашей страны. Они ищут новые, иные пути, панацею, которая изменит мир, в котором мы, доминиканцы, живем.

— А вам известно что-нибудь еще, полезное для нас? — поинтересовалась Альтаграсиа.

— Да. Только умоляю вас, не говорите, что узнали об этом от меня, — попросил историк, опуская глаза.

На первом этаже размещались администрация, архивариусы Академии истории, а также отдел репрографии.[51]Рабочая суета, бесконечный круговорот бумаг и папок между столами, где сотрудники могли свериться с базой данных хранилища академии, вынудили заместителя директора укрыться в собственном кабинете, чтобы сделать звонок.

Появление министра культуры и испанского полицейского не осталось для него незамеченным.

Руководительнице следует узнать о визите немедленно.

Несколько дней назад, когда Альтаграсиа еще не вернулась из Европы, Самуэлю Пастране стало известно о непонятной бурной деятельности, развернутой в соборе неизвестными лицами. По ночам какие-то люди сновали туда и обратно, порой нагруженные инструментами и строительными материалами, чему священнослужители и обслуживающий персонал собора не находили объяснения. Однако доказать ничего не удавалось, и наутро все предметы в храме находились на своих местах.

— Ничего себе! Мы были там вчера и ничего необычного не заметили! — воскликнула Альтаграсиа.

— Но это еще не все, — взволнованно перебил ее историк.

Несколькими неделями раньше в Академию истории пришел запрос на большое количество документов через службу репрографии. Если бы не слухи о странном оживлении, царившем в соборе по ночам, на содержание затребованных материалов не обратили бы внимания.

Но поскольку в ученых кругах Санто-Доминго ходило много разговоров о странном шуме и таинственном движении в соборе в ночное время, он на всякий случай решил поинтересоваться, с каких именно документов снимали фотокопии.

Почтенного академика ожидал огромный сюрприз.

Некто на протяжении многих лет снимал фотокопии с планов, веками пылившихся на полках, не вызывая ни малейшего интереса.

— Кому мог понадобиться строительный проект нашего собора? Зачем сделали фотокопии всех до последнего чертежей, потратив на это несколько лет? — риторически вопросил президент академии.

В трех экземплярах были заказаны фотокопии проекта котлована, эскизов тех изменений, которые были внесены в первоначальный замысел в процессе строительства, когда по мере продвижения работ возникала необходимость в конструктивных доработках, а также полный комплект общих и детализированных чертежей фундамента.

— И неизвестно, кому предназначалась информация? — быстро спросил Оливер.

— Представления не имею, однако, как видите, им нашлось применение.

Исполнительный помощник Пастраны с невозмутимым видом вручил детективам копию последней партии документов, которую получали эрудиты.

Вернувшись в офис, молодые люди занялись изучением чертежей и фотокопий, предоставленных им Пастраной. И сразу заметили бросавшееся в глаза несоответствие: по своей конфигурации собор запомнился им совсем не таким, каким он был изображен на проектных чертежах. Альтаграсиа потребовала срочно принести самый подробный план возведенного здания, включая верхние и нижние помещения, с позднейшими пристройками и указанием местоположения главного алтаря.

Обед — чичаррон-де-польо, тостонес и пиво, — принесенный на подносах в кабинет, позволил им проработать весь день без перерыва.

Перекусив, Оливер продолжил сравнение исторических чертежей из архива с современными планами храма. Как выяснилось, имелись серьезные расхождения: отдельные части запроектированного и актуального сооружения не совпадали.

— Необъяснимое явление. Теоретически, — рассуждала вслух Альтаграсиа, — собор простоял без переделок в течение пяти столетий с момента окончания строительства. Не считая пресвитерия, претерпевшего ряд модификаций, и демонтированных хоров. За все время существования храма не оставлено никаких свидетельств, что первоначальный замысел в той форме, в какой испанцы его разработали и претворили в жизнь между 1514 и 1540 годами, частично был изменен.

— Но ты же сама видишь. Одно из двух: или в оригинальный план внесены изменения, или чертежи, которые тебе принесли, не соответствуют действительности.

Они переглянулись. Без слов стало понятно, что единственный способ установить истину — это пойти в собор и самим все проверить.

Молодые люди переждали пару часов до темноты. Это время они потратили на доскональное изучение планов той часть сооружения, которую им предстояло осмотреть.

Министр культуры попросила у доверенного сотрудника копию ключа от боковой двери, менее массивной и более укромной, чем главный портал. Также Альтаграсиа попросила принести два мощных фонаря.

Без искусственного освещения каменный фасад храма показался им мрачным и даже зловещим. Глухая ночь обступала со всех сторон. В довершение всего, когда детективы были почти у цели, в городе вновь отключили свет, погрузив его в густой мрак.

У Альтаграсии в животе образовался ледяной ком, и она как никогда порадовалась, что не одна, а с Андресом Оливером.

В твоей власти, Господи, чтобы позор не продлился вечно.

Книга привилегий. Рукописная пометка Христофора Колумба

В соборе было прохладно и тихо. Безмолвный покой напоминал, что вокруг могилы. В известном смысле храм всегда оставался пантеоном, где нашли последнее пристанище выдающиеся люди, оказавшие исключительное влияние на ход истории.

Альтаграсиа знаками показала, что можно включать фонари. Оливер просигнализировал ей, что говорить надо шепотом, чтобы извне никто не заподозрил, будто в храм пробрались посторонние.

Фонари осветили покрытую резьбой деревянную дверь: за ней находилась часть здания, подвергавшаяся переделкам, судя по чертежам. Детективы подошли к двери с твердой решимостью открыть ее любыми средствами, однако она подалась легко, без всякого усилия с их стороны. Придерживая створку, Оливер шагнул в проем первым, затем разрешил войти Альтаграсии.