о Грэме в начале, когда тот пошел и поговорил со ‘своей’ маленькой группой. По правде говоря, ему не разрешили ознакомиться с какой-либо медицинской информацией, и поэтому он смог спрятаться за этим фиговым листком. По крайней мере, он так думал. В 2.45 Эндрю собирался прибраться, когда одна из старших детей, девочка по имени Мэнди, 14 или 15 лет, попросила его задернуть занавеску и посидеть с ней минутку.

“Я думал, вы будете честны с нами, поскольку сами прошли через это”.

А. Она выжидающе посмотрела на него.

“Мэнди, я должен следовать длинному списку правил, и они существуют по уважительной причине. Следует подумать о том, что то, что ты, возможно, хочешь услышать, не обязательно является тем, что хотят услышать другие. Возможно, вы пожалеете, что задавали этот вопрос, когда получите ответ. И, наконец, хотели бы вы, чтобы я рассказал о вас какому-нибудь другому пациенту? ”

Она все это обдумала.

“Хорошо, я понимаю твою точку зрения, но нас только двое, и я воспользуюсь своим шансом высказать твою вторую точку зрения”.

Эндрю сидел, отчаянно пытаясь придумать, как ответить на этот вопрос и не усугубить ситуацию.

“Хорошо. Я буду настолько честен, насколько смогу, но я могу не ответить на некоторые из них, хорошо?”

Она слабо улыбнулась, и теперь, когда она знала, что он хотя бы частично ответит на все ее самые темные опасения, она, казалось, боялась начать.

“Я один из четырех детей, самый старший, и есть только моя мама. Она не может навещать меня столько, сколько хочет, поэтому я часто бываю здесь один. Мне не к кому задавать вопросы, и мне не к кому прислушаться к моим страхам.”

Эндрю кивнул. Щель в занавеске, которую он оставил в изножье кровати, была заполнена палатной сестрой.

“Все в порядке?”

Они кивнули.

“Да, спасибо, сестра, Мэнди просто хотела задать пару вопросов не при младших детях”.

Она смотрела на них обоих еще одно сердцебиение, но оставила их в покое.

“Я напуган, Эндрю, напуган своим лечением, напуган смертью, напуган и, я не знаю, зол из-за того, что упускаю жизнь. Что я могу сделать?”

Он глубоко вздохнул.

“Ничего, Мэнди, ничего”.

Эндрю на секунду закрыл глаза, а затем открыл их и посмотрел на ее худое, испуганное лицо.

“Я находился в больнице пять месяцев с перерывами, включая два полных месяца в конце. Я был в точно такой же палате в Эдинбурге и видел, как дети исчезали у меня на глазах, прежде чем внезапно кровати там не оказалось, а на следующий день на ее месте оказался другой ребенок. Я находилась во взрослой палате на химиотерапии, и единственным человеком, близким мне по возрасту, была молодая женщина, рядом с которой меня положили. Она не выздоровела. В течение этих пяти месяцев я посещал тех же врачей, за мной ухаживали те же медсестры, и все мы получали самое лучшее лечение, какое только было доступно для нас. У некоторых пациентов это не сработало.

“Я не могу сказать вам, чтобы вы не боялись, это было бы глупо. То, что Фейт, та женщина из палаты для взрослых, и я действительно говорили об этом. Поддерживали друг друга после лечения, позволяли другим говорить, когда это было необходимо, выслушивали их и задавали вопросы обо всем. Не знаю, выжил бы я без Фейт Кэмпбелл в постели рядом со мной. Я бы попросил переместить вас так, чтобы вы были рядом с кем-то ближе к вашему возрасту, не имеет значения, мужчина это или женщина, вы не можете вести подобные разговоры с 11-летним ребенком. Мне было 13, а Фейт исполнилось 16, когда я лежала в больнице.

“Другое дело, возьмите пару журналов, один для вопросов, которые приходят к вам в течение недели, я отвечу на столько, сколько смогу, в воскресенье, но другой журнал более важен, подумайте о своей жизни. Это, безусловно, была самая важная вещь, о которой мы с Фейт говорили. Начни планировать свою жизнь на тот день, когда тебя выпустят отсюда, это сделал я. Подумайте о старой Мэнди, человеке, который пришел в эту больницу, а затем посмотрите на свою жизнь, решите, что вам нравится, сохраните все эти детали, а что вам не нравится, и составьте план, как их исправить.

“Зачем планировать свою жизнь, если я мог бы и не ...”

Она не закончила предложение.

“Мой ответ - почему бы и нет. Предполагайте только самое лучшее, планируйте день, когда вы вернетесь домой и внезапно обнаружите, что трое ваших братьев и сестер бегают вокруг, не заботясь ни о вас, ни о вашем лечении. Возможно, вы захотите вернуться сюда ради тишины и покоя.”

Они улыбнулись.

“Но серьезно, подумайте о жизни после рака. Мечтайте, но мечтайте с открытыми глазами. На следующей неделе я посижу с вами дольше и отвечу на некоторые ваши вопросы ”.

Эндрю встал, чтобы уйти.

“И, эй, соблюдайте чистоту, я знаю о вас, деревенских женщинах”.

Ее визг и смех помогали по дороге обратно в город. Если он серьезно собирался это сделать, то должен был быть готов к таким утрам, как это. На что он никогда не намекал, так это на то, что шансы заболеть раком у детей были ужасающими. Более трети этих пациентов никогда не собирались выходить оттуда. Эндрю также не должен был позволять этому влиять на него в присутствии других людей или на его курсе. Ему пришлось бы придумать способ оставаться сосредоточенным на других сферах своей жизни, научиться получать удовольствие от более разнообразного ужина по воскресеньям и не сидеть хандрящим в своей комнате. Это должен был быть интересный семестр; это должны были быть интересные четыре года. Эндрю остановился перед библиотекой и покачал головой, как собака, сбрасывающая воду, сделал глубокий вдох и проглотил все это. Как только он бросил свои вещи на стол, он позвонил Маири, и к телефону подошел Нил.

“Я искал сумасшедшего юриста, который на этой неделе сбивал с толку впечатлительных молодых людей”.

Его смех был глубоким и искренним.

“Она полностью винит тебя, она пропустила первые два поезда до Лондона и весь день страдала от ужасного похмелья”.

Нил был хорошим парнем.

“Было очень забавно видеть в ней человека, а не юриста. Она всегда такая умная и организованная и половину времени чертовски пугающая, но в тот вечер она была женщиной лет двадцати с небольшим, которая развлекалась. Это был отличный способ начать неделю ”.

“На самом деле она никогда не рассказывает мне истории