народ предчувствовал, что со смертью Сталина закончилась в истории СССР эпоха строительства коммунизма. В массе наших людей того времени смерть Вождя и была воспринята с трагизмом.

И самый последний баран мог бы догадаться, что выдвижение на первые роли в КПСС вместо настоящего сталинского приемника Маленкова одной из самых незначительных политических фигур среди членов Президиума ЦК — Никиты Хрущева, свидетельствовало о внутрипартийном перевороте.

Вторым на митинге выступал новый Председатель Совета Министров Г. М. Маленков. Порядок выступающих был соблюден — глава Партии, за ним — глава правительства. Только в системе партийной власти — глава правительства чисто техническая должность, не имеющая самостоятельного политического веса. Его дело — выполнять директивы и решения Партии, членом которой он являлся. Вячеслав Молотов при Сталине. Только Молотов еще был секретарем ЦК до 1930 года, а потом — друг Сталина, Сталин демонстративно подчеркивал значение Молотова, как одного из первых руководителей государства, имел поэтому внушительный политический вес, с Маленковым эту «недоработку» переворотчики исправят буквально через несколько дней после похорон Вождя. Его выведут из Секретариата. Якобы, по его просьбе.

Всё. Не было никакой борьбы за власть между Хрущевым и Маленковым, в результате которой Никита одержал верх. С 9 марта 1953 (даже еще на несколько дней раньше) года была уже борьба Маленкова и других сталинских соратников с захватившей власть троцкистской группировкой. Переворот в КПСС произошел как нормальный переворот — моментально. Буквально в несколько дней. По времени он растянут не был. Переворот — это не резинка от трусов, которую растягивать можно.

После выступления Маленкова — новая неожиданность. Первым заместителем Сталина в Правительстве был Вячеслав Михайлович Молотов. Первых заместителей по штату было несколько, но я уже писал, что даже в рамках «атомного проекта» Берия, в отсутствии Сталина, подчинялся Молотову. И 19-ый съезд КПСС открывал именно Вячеслав Михайлович. Молотов и должен был говорить после главы правительства, но к микрофону подошел Л. П. Берия.

Эта очередность явно свидетельствовала о том, кто какую роль в системе исполнительной власти будет играть. Берия по-хамски отодвинул Молотова плечом. Юрий Мухин уделил в своей книге достаточно много места речи Берии на похоронах, охарактеризовал ее как речь верного сторонника Сталина. Только он «забыл» об одном нюансе. В кавычках — потому, что невозможно было этого нюанса не заметить. Это еще одно свидетельство лживости натуры Юрия Игнатьевича.

Самое важное в речи Берия:

«Советский народ с единодушным одобрением встретил Постановление Центрального Комитета нашей партии. Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР о проведении чрезвычайно важных решений, направленных на обеспечение бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны.

Одним из этих важных решений является назначение на пост Председателя Совета Министров Союза ССР талантливого ученика Ленина и верного соратника Сталина Георгия Максимилиановича Маленкова.»

Новому министру МВД троцкистская банда доверила озвучить, что она власть в партии (а это вообще ВСЯ власть) взяла. Что Маленков, который уже был при Сталине поставлен во главу КПСС, низвергнут. Больше того, решением Президиума ЦК КПСС, проведенном Сталиным, Маленкову предписывалось оставить пост в правительстве, заняться только партийной работой. Он в критическое для страны время должен был занять тоже самое место во власти, как и Сталин до 1941 года. Только — партия. Самое главное — партия.

Я снова и снова просматриваю кинохронику похорон Сталина, всматриваюсь в лица выступавших на трибуне Мавзолея. Напряженное лицо Маленкова. Молотов выглядит как оглушенный неожиданным горем человек. Чувствуется, что он произносит слова об умершем близком друге, едва сдерживаясь, чтобы прямо на трибуне не разрыдаться.

Может, я очень пристрастен, но не могу отделаться от впечатления: с трудом сдерживающие ликование Хрущев и Берия. Две суки!

Они еще закадычные друзья. А рожи-то довольные!

* * *

Вячеслав Михайлович Молотов. Прежде, чем мы подойдем непосредственно к смерти Сталина, считаю необходимым внести ясность относительно этой фигуры, самого влиятельного, после Сталина, человека в СССР времен движения страны к коммунизму.

Удивительно, но и о Вячеславе Михайловиче, и о других близких соратниках Сталина, мы с вами знаем, кажется, меньше чем о Александре Македонском или Чингисхане. А ведь это наши с вами, можно сказать, современники. Во всяком случае, люди моего поколения их еще живыми застали. Правда, когда уже во времена Перестройки мы стали узнавать, что они все годы правления хрущевско-брежневской банды были живы, то для нас это было откровением. Мы думали, что они уже давным-давно умерли.

Заживо похороненные — эти слова в отношении Молотова, Маленкова, Кагановича гиперболой не звучат.

Поразительно, что из массовой исторической публицистики, да, во многом, из самой исторической науки, почти полностью выпала деятельность Вячеслава Михайловича в дореволюционный период, сразу после революции, от его участия в коллективизации и индустриализации осталось, без всякого преувеличения, только должность Председателя Совнаркома. Мы знаем, что Сталин настолько плотно занимался промышленностью, что даже многих директоров заводов помнил по имени-отчеству. И воспоминания директоров этих заводов об общении с Иосифом Виссарионовичем есть. Но, практически, ничего нет о Молотове, который по должности к этим директорам имела более непосредственное отношение, чем Генеральный секретарь ЦК. Согласитесь, что это странно? Очевидно, если о мертвом Сталине эти директора еще могли хоть что-то сказать в условиях цензуры ЦК КПСС, то о живом Молотове — мертвая тишина.

Я подозреваю, что если бы не акт «Молотова-Риббентропа», то мы бы даже о Молотове — наркоме по иностранным делам не узнали бы.

Зато мы очень хорошо знаем (и благодаря усилиям сталиниздов-бериефилов в том числе), что Вячеслав Михайлович в последние годы жизни Сталина попал в опалу к Вождю. Его жену осудили за еврейский национализм. На Пленуме после 19-го съезда КПСС Сталин его так раскритиковал, что Молотову светила участь «врага народа».

Вот три основных «знания». Начнем с Пленума. О критике на Пленуме имеется всего лишь три группы источников. Первая — выступления участников другого Пленума, июльского 1953 года, именно по Берии.