месте, и мужчина, уже было двинувшийся вперед, был вынужден остановиться. — Я не могу войти туда.

— Вот именно, — произнес он, едва сдерживая раздражение. — Зачем ты вообще приехала? Сейчас ты уже должна быть на полпути к…

— Я не могу войти во врата, — выдавила я, уставившись прямо перед собой. На глаза снова навернулись слезы. — Они не откроются. Я не смогу стать женой императора. Но… я тут, и вы не потеряете свое положение.

Все. Я сказала это.

В первый миг мужчина даже не понял, о чем я — потому что уже открыл рот, чтобы продолжать уговаривать меня. Но тут он осознал смысл моих слов и застыл, невидяще глядя перед собой. Пальцы на моей руке сжались — и медленно, по одному, расслабились.

— Кто? — спросил он безо всякого выражения.

— Император, — отозвалась я еле слышно.

Сейчас он отшатнется от меня… Взглянет с отвращением… Может, даже плюнет на пол и уйдет. А я останусь тут, ждать, откроются ли эти клятые ворота, под презрительными и любопытными взглядами толпы.

Голова закружилась, и я чуть пошатнулась.

— Когда? — почти также тихо, как я, спросил лорд Каэл. И тут же ответил сам себе: — Когда меня арестовали…

Я лишь кивнула, сдерживая слезы. Да, именно тогда.

— Он заплатит за это, — прошипел мужчина, и в его голосе прозвучал с трудом сдерживаемый гнев.

Я не ответила — потому что в горле стоял комок слез. Я смотрела себе под ноги — ничто на свете не могло бы заставить меня сейчас взглянуть в лицо лорду Каэлу. И поэтому то, что он вдруг обхватил меня за плечи и развернул к себе, стало настоящей неожиданностью.

— Тогда делаем так, — негромко произнес он и, протянув руки, снял с моей головы диадему. Ту самую, которую сам вчера отдал мне. Я застыла, не решаясь шевельнуться. Поправив локон, мужчина осторожно, бесконечно осторожно водрузил украшение обратно. — Падаешь в обморок, я увожу тебя отсюда, и подумаем, что делать дальше.

Я подняла на него взгляд. Неужели ему… не противно? Трогать меня? После всего, что он только что узнал? Однако на его лице была написаны лишь всепоглощающая тревога и злость. И направлена она была не на меня.

— На счет «три», — скомандовал мужчина. — Раз, два…

— Его величество император! — провопили за стеной. Толпа на площади тут же повалилась на колени, а врата наложниц со скрипом поехали вверх, хотя я стояла шагах в десяти от них.

Мы опоздали. Император все-таки явился.

63

Он тут. Кровь вдруг отхлынула от лица, руки затряслись. А паника, комком засевшая в животе, взвилась и захватила разум без остатка. Если бы не лорд Каэл, который все еще держал меня за плечи, я бы, наверное, действительно упала в обморок.

Хотя, если бы не лорд Каэл, меня бы вовсе тут не было.

Глаза выхватывали лишь отдельные фрагменты происходящего. Лицо императора, его ладонь на ярко украшенной перевязи меча — для красоты, а не потому, что сегодня он собирался с кем-то сражаться. Темное одеяние — варварски роскошное, расшитое золотом и матово блестящими драгоценными камнями. Шапки евнухов, склонившихся позади его высокой фигуры. Застывшие в порыве служебного рвения стражники по обе стороны врат.

Император все же явился… Я вдруг почувствовала одновременно и облегчение, что лорд Каэл не успел воплотить свой план по моему спасению, и разочарование — по этому же поводу. Слишком опасно бежать. Но и оставаться — тоже…

Вот император медленно перешагнул невидимую границу между дворцом и внешним миром — и на меня вдруг обрушились звуки. Оглушительно громкие, они врезались в уши, отчего захотелось поморщиться — но я не осмелилась даже пошевелиться, замерев, как кролик перед удавом.

Приветственный рев толпы, хором скандирующей: «Да здравствует император!». Топот ног евнухов и придворных. Звон колокольчиков на поясах монахов храма Драконьей Матери, тоже участвующих в процессии. Такое ощущение, что император собрался взять в жены по крайней мере пятьдесят женщин, иначе откуда столько торжественности?

«Хорошо, что я приехала, — подумала я, и по позвоночнику пробежал запоздалый холодок. Иначе… Боюсь даже подумать, что было бы, если бы император явился с такой помпой, только чтобы выслушать от лорда Каэла новости о сбежавшей невесте».

Сочтя, что прошел уже достаточно далеко, чтобы встретить очередную невесту, император застыл на месте. Нужно идти к нему? Нужно идти к нему… Только как, если от ужаса подгибаются ноги, а голова непрестанно кружится?

Как во сне, я развернулась к правителю, после чего положила ладонь на локоть лорда Каэла, стараясь унять дрожь в пальцах, и мы медленно двинулись вперед.

Первый шаг, второй, третий…

Я брела, с трудом заставляя себя переставлять ноги, и способность воспринимать цельную картину мира постепенно восстанавливалась. Но вот — слишком быстро — мы остановились прямо перед императором Арнелом.

Все это время я упрямо смотрела в пол, стараясь сохранить нейтральное выражение лица. Вдруг император заподозрит что-то и прочитает мои мысли? Узнает и о попытке побега, и о планах лорда Каэла. О его чувствах! Что он тогда сделает со мной… А с ним?

Паника и тревога вгрызлись в меня еще сильнее, хотя это едва ли было возможно. Нужно успокоиться. Быть невозмутимой, как лорд Каэл. Ох, лорд Каэл… Он же не собирается сделать какую-нибудь глупость?..

От пришедшей вдруг на ум мысли стало только хуже. Мы стояли в шаге от императора, и рукоять его меча заманчиво блестела в лучах утреннего солнца — только руку протяни. С семьей лорда Каэла обошлись жестоко и несправедливо, а новость о том, что император сделал со мной, лишь добавила дров в костер неприязни. Не сорвется ли лорд Эттрейо? Не захочет ли отомстить, покончить с обидчиком одним ударом?

Но, бросив испуганный взгляд на лорда Каэла, я обнаружила, что тот уже снова закутался в свою ледяную отстраненность, и выдохнула. Только его рука, судорожно сжавшая мои пальцы, сигнализировала о том, что это напускное спокойствие — всего лишь маска.

«Маска человека, собирающегося мстить», — поняла я, когда мужчина, вскинув взгляд, произнес короткую речь.

О чем он говорил, я не расслышала, но вот его глаза… там горел холодный огонь. Такой, что мне стало дурно, и к горлу вновь подкатила тошнота.

«Лорд Каэл, одумайтесь! У вас уже есть все… Не ставьте свою жизнь и благополучие под угрозу!» Но вслух я этого, конечно, не произнесла, а лишь подавила очередную волну всепоглощающего страха за него.

Ледяные пальцы мужчины на миг сжали мои. Он помедлил, словно пересиливая себя, но все же передал мою руку императору.