на тебя. С самого детства, хотя тогда мое упрямство еще не позволяло мне понять, какие чувства я к тебе испытываю. Но сейчас… сейчас все по-другому. Я знаю, чего хочу, и прошу тебя. Полюби меня так же сильно, как я люблю тебя.

Хейли не видела его лица, и от этого как-то больно кольнуло в груди. Ей хотелось видеть каждую его черту, каждое движение губ, каждый взгляд, наполненный нежностью и направленный на нее, именно в эту важную минуту. Но сквозь темноту проглядывались лишь освещенные лучами дальнего фонаря скулы, острый подбородок и жилка на шее, бьющаяся быстро и напряженно.

Ей много чего еще хотелось в этот момент.

И поддаться желанию, порывисто обняв эти широкие плечи и вцепившись дрожащими пальцами в футболку на спине.

И заплакать от невообразимого счастья, переполнившего все ее существо…

Но больше всего ей хотелось, чтобы Крис тоже знал, как сильно она его любит. Хотелось закричать об этом на весь парк.

Но Хейли молча сжимала зубы и хмурилась от непонятной боли где-то под ребрами. В ее горле застрял ком несказанных слов. Он словно царапал изнутри, выжимал из глаз слезы и был причиной этой тупой, ноющей боли в груди.

Она боялась. Страх затмил мимолетное чувство счастья и теперь проникал в каждую клеточку кожи, заставляя Хейли мелко подрагивать всем телом.

Она боялась, но вовсе не мрака, окружавшего их. И не тихой, почти зловещей тишины ночи. И даже не приглушенного завывания ветра откуда-то из глубины парка.

Она боялась боли и разочарований. Ее жизнь сложно назвать счастливой. Это просто череда событий – где-то трагичных, где-то радостных. А если и это чувство, которое она испытывает по отношению к Крису, обернется очередным трагичным событием? В ее голове было много мыслей: «А если у них не получится? А если что-то пойдет не так, и Крис вдруг поймет, что вокруг много красивых девушек, которые всегда засматриваются на него?» Было страшно отдаваться этому чувству и раскрывать душу, ведь в любой момент все может пойти не так.

– Пойдем домой, – тихо и ласково произнес Крис.

Он не взял ее за руку, а просто прошел вперед, нарушая безмолвную тишину своими тихими уверенными шагами.

* * *

Свет настольной лампы падал на тетрадь, листы которой были исписаны аккуратным, ровным и заостренным почерком.

Последняя строчка осталась недописанной.

Хейли, о чем-то глубоко задумавшись, сидела над столом. Ее рука, слабо держа ручку, застыла в воздухе, а взгляд устремился куда-то вперед.

В таком состоянии она не раз заставала себя, когда была чем-то занята. Мысли просто заходили в неведомые дали сознания, а привычная сосредоточенность испарялась, и Хейли могла просидеть в такой задумчивости двадцать, а то и тридцать минут, ничего не замечая вокруг себя.

Раньше не было этой растерянности и нерасторопности. Хейли всегда была собранна и внимательна, но последние события, в число которых входило признание Криса, добавили в ее жизнь разнообразия и непредсказуемости.

Время шло, а Хейли совсем не смотрела на часы, забыв и про ужин, и про Криса, который должен был вот-вот прийти с работы.

Когда в коридоре хлопнула дверь, Хейли не услышала. Когда же тяжелые шаги Криса послышались за стеной на кухне, а после – уже за дверью ее комнаты, она вдруг опомнилась, взглянула мутным взглядом в тетрадь и с огорчением поняла, что ничего не написала за последние полчаса. Более того, она совсем забыла приготовить ужин и…

Но она не успела додумать эту мысль, потому что в дверь комнаты слабо постучались, и петли скрипнули, нарушая тишину комнаты.

Хейли положила ручку на стол и, потирая затекшее запястье, смущенно взглянула на Криса, который появился на пороге комнаты, раскрыв дверь настежь.

– Извини, ты занята? – спросил он, скользнув взглядом по необычному для Хейли беспорядку на столе, задерживая взгляд на буквах, выведенных знакомым, почти родным почерком, и как-то случайно замечая тонкую, упавшую с острого плеча бретель майки.

– Нет, я уже закончила, – ни минуты не колеблясь, соврала Хейли и нервным движением закрыла тетрадь и отодвинула ее подальше, под стопы учебников и незаконченных эскизов.

– Ты ужин не готовила? – нахмурившись, спросил Крис, бегло оглядывая комнату Хейли. Как всегда, идеальный порядок и уютная, спокойная атмосфера.

Хейли, вдруг вспомнив об ужине, подскочила с места, отчего стул неприятно скрипнул и немного отодвинулся к окну. Она, все так же потирая запястье, но уже больше от неловкости, сделала пару шагов навстречу Крису и замерла.

– Я не успела приготовить ужин, – виновато опустив взгляд, промямлила она. – Сейчас я что-нибудь придумаю. – И она, стараясь не смотреть на Криса, низко опустив голову, проскользнула мимо, босыми ногами шлепая по прохладному полу.

Смотреть ему в глаза было слишком неловко. Она будто видела в них немой вопрос и вспоминала его слова. Она ведь ничего ему не ответила, любит ли она его и что испытывает к нему. Все это было очень сложно и волнительно для Хейли.

Лишь на кухне, оставшись ненадолго одна, она смогла шумно выдохнуть и прикрыть на мгновение глаза, чтобы поймать то ускользающее спокойствие, которое она ощущала до прихода Криса.

Каждая эмоция, чувство были ей незнакомы. Она будто открывала перед собой новый мир. Столько тонкостей, сложностей, столько всего нужно понять и найти в себе силы на взрослые, осознанные решения, а она от смущения даже не могла посмотреть ему в глаза.

В ванной зашумел кран, послышался глухой шорох сброшенной одежды, и Хейли с облегчением поняла, что сможет приготовить ужин, не ощущая прожигающего спину пронзительного взгляда обсидиановых глаз.

Но сердце все равно нервно трепыхалось, ударяясь о ребра, заставляя кусать губы и хмуриться.

Вода по-прежнему шумела, и Хейли, невольно прислушиваясь ко всем звукам, раздающимся за пределами кухни, открывала холодильник, включала плиту, ставила чайник.

И вновь она была невнимательна. Вновь думала о постороннем. И все почему-то шло наперекосяк.

Яичная скорлупа падала на сковородку, горячий чайник обжигал пальцы, а хлеб ломался и крошился.

Но вот вода перестала шуметь, хлопнула дверь ванной и послышались шаги Криса, мягко ступающего по ковровой дорожке в коридоре.

Шаг, еще. И еще.

Хейли глубоко вздохнула и сжала в руке нож, с усилием заставляя себя не нервничать.

– А ты тоже не ужинала? – вдруг раздался голос Криса за спиной, а Хейли невольно вздрогнула и, смутившись от собственного испуга, покраснела.

– На работе перекусила, – нарочито спокойным голосом произнесла она, слегка развернувшись и оглянув Криса быстрым взглядом, чтобы показать, что она совсем не боится смотреть на него, и торопливо отвернулась, невольно запомнив каждую