– Николай Петрович, цель понятна, схема работы и технология – тоже, – сказал я, – Давайте обсудим мою зарплату и формы управленческой финансовой отчетности перед вами. А также я хотел бы еще попросить о возможности оплачивать за счет фирмы съем квартиры в этом районном центре, так как работы предстоит много и не хотелось бы на пробки тратить полдня, чтобы доехать утром из Москвы в этот Урюпинск, а вечером возвращаться в столицу обратно.

– Окей, нет проблем. Какие ваши предложения?

Мы обсудили условия, которые он принял не торгуясь.

– И последний вопрос. А что будет с газетой через год, после выборов главы районной администрации? – спросил я напоследок.

– Она мне не нужна, – лаконично, но в то же время исчерпывающе сказал заказчик.

Потом Николай Петрович встал, крепко пожал нам руки и вышел на улицу. Через окно ресторана мы увидели, что он сел в темно-синий джип BMW Х5.

– Крутая тачка, – сказал я. – Наверное, выбирал ее он себе под цвет костюма.

– Наверное, – сказал с улыбкой Эдуард Кириллович, – позавчера он приезжал к нам в редакцию в черном костюме на черном джипе «Мерседес Галенваген», и даже пропуск в виде российского триколора на лобовом стекле его джипа как-то не испортил этого черного элегантного стиля.

Мы переглянулись и тихо посмеялись.

* * *

На следующий день я поехал знакомиться с районным центром Подмосковья, где в скором времени должен был запустить новую газету. Проанализировал выходящую там прессу – своих конкурентов в ближайшем будущем и поискал квартиру для себя. Квартира особенно была актуальна, так как дом, который я купил летом в Подмосковье, был холодным, каркасным, летним, с тонкими стенами, гнилыми, дырявыми полами и непригодным для жилья в осенние холодные вечера. Однако с квартирой возникли сложности. Районный центр находился недалеко от Москвы, имел хорошую транспортную инфраструктуру, много супермаркетов, рынков и промышленных предприятий, но строительство жилых кварталов отставало от развития экономики района. На жилье был дефицит. Тем более что стоимость аренды квартир в ближайшем Подмосковье была значительно ниже аренды московских квартир. К тому же добраться на электричке до центра Москвы можно было за 20–30 минут, поэтому малоимущие граждане и студенты сразу же снимали появляющиеся свободные жилые помещения в этом райцентре.

За месяц работы в Подмосковье мне удалось многое сделать. Был проанализирован рынок и разработана модель, структура газеты, которая наверняка стала бы самой популярной в этом городе, судя по мониторингу имеющейся совдеповской и низкопробной местной прессы. Но вот квартиры для себя так и не смог найти. Не помогали ни объявления в газетах, ни расклейка объявлений на заборах, столбах, остановках. Прошло три недели безрезультатных поисков жилой площади, как я увидел на остановке наклеенное объявление о сдаче квартиры в этом районном городе. Сразу же позвонил по указанному в объявлении телефону, и меня попросили приехать с паспортом в московское агентство недвижимости на Чистых прудах, чтобы заключить договор. Также попросили взять с собой деньги на оплату услуг агентства недвижимости в размере 1000 рублей. По телефону девушка мне сказала, что эту квартиру для меня они на сутки забронировали, ее арендная стоимость в месяц – 100 долларов, а агентству мне необходимо будет заплатить сумму в 1000 рублей за информационные услуги. Так как условия оплаты были великолепные, то, бросив все дела, я помчался в центр Москвы.

С трудом нашел на Чистых прудах требуемый офис, потому что никаких вывесок с названием фирмы не увидел. Контора располагалась в старом трехэтажном здании и занимала три комнаты на втором этаже. Не было сомнений, что такой красивый дом принадлежал во времена царской России богатым дворянам или купцам, так как и его месторасположение в центре города, и изящный фасад, и роскошная мраморная лестница с коваными перилами, и даже высокие, тяжелые дубовые двери говорили о былом величии этого здания. Правда, запущенность дома свидетельствовала также о том, что этот шедевр архитектуры уже давно пора реставрировать.

«Наверное, дом специально не ремонтируют, – подумал я, – а даже, наоборот, пытаются захламить его еще сильнее, сдавая в аренду небогатым фирмам, чтобы при дальнейшей его приватизации оценить первоначально по минимуму, заплатить на аукционе копейки за шикарный дом на Чистых прудах. Да и аукционами язык не поворачивался назвать подобные закрытые собрания нескольких человек. Предполагаю, что только три-четыре фирмы, самые близкие какому-нибудь большому чиновнику, курирующему эту приватизацию, узнают своевременно об аукционе и успеют подать заявку и соответствующие документы на регистрацию и театрально разыграют между собой право на покупку этого особняка», – вот такие невеселые мысли пришли мне в голову при осмотре красивого старинного, но запущенного московского здания, построенного, скорее всего, еще в конце XIX века.

Поднявшись на второй этаж, я наконец увидел название фирмы, которую искал. На обычных печатных листах при помощи компьютера было жирным шрифтом выведено: «Фортуна». Листы были прикреплены скотчем к центру двери. Я постучался и зашел в первую по пути дверь. Эта была большая комната с высоким потолком и лепниной в том месте, где раньше, видимо, висела огромная хрустальная люстра.

– Здравствуйте, – сказал я сидящей за столом у двери девушке.

– Добрый день, – неприветливо ответила та. – Присаживайтесь и подождите минутку.

Я сел на стул с другой стороны стола и осмотрелся.

Всего в комнате было пять столов, за которыми сидели девушки – офисные работники. Около каждого стола стояло по два стула для посетителей, и почти все они были заняты. Спрос на услуги фирмы был хорошим. Еще бы, столько желающих со всех концов бедной России в то время хотели приехать в богатую Москву работать, чтобы получать хоть какие-то деньги, а не копейки в регионах. Особенно, как показала моя практика, страдают от миграции близлежащие к Москве города, вплоть до Твери на севере, до Воронежа на юге, до Брянска и Смоленска на западе и до Нижнего Новгорода на востоке, то есть в диаметре в 500–700 километров. Москва, как огромный пылесос, высасывала из областных и районных городков активную молодежь, которая не хотела прозябать в нищенском провинциальном существовании. Долбаный закон о том, что в Москве надо было в течение трех дней после приезда зарегистрироваться по месту жительства, ставил для приезжих самой приоритетной задачей поиск квартиры или комнаты с дальнейшим оформлением прописки. Осмотр исторических достопримечательностей столицы откладывали на потом.

«Слава богу, – подумал я, – что у меня уже есть дом в Подмосковье, где я прописан. Ну, конечно, домом пока его не назовешь, скорее, сараем, но ничего – придет время, и его приведем в божеский вид, отремонтируем, сделаем уютным и красивым».

Я заметил, что все офисные работники в комнате – девушки, сидящие за столами, – были непривлекательными. Некрасивых женщин не бывает – это точно, и у многих девчонок, сидящих в комнате, были правильные, очаровательные черты лица. Однако чувствовалась какая-то злоба на их лицах, угрюмость в поведении, и это делало девушек непривлекательными.