никто не обращался. Джон. Я подумала, что Валери, должно быть, дала маме знать, что мы поссорились, потому что она не спросила о нем за ужином в тот вечер или до конца выходных, когда не работала. Я также не получила ни одного сообщения или телефонного звонка от Джона. Я подумала, что он, возможно, был занят со своей семьей, но потом я увидела его фотографии на Facebook, которые опубликовывали другие люди. Меня чуть не стошнило. Если у него было время на друзей, то у него было время написать мне.

Может быть, это была не просто пьяная ночь. Может быть, я сказала что-то, чего не должна была говорить. Я обдумывала, что же мне делать, и только в ночь перед сочельником набралась смелости позвонить ему. Звонок сразу перешел на голосовую почту, и я боялась оставить сообщение, поэтому просто повесила трубку.

Может быть, было уже поздно, и он спал. Или был с одной из девушек, которые отмечали его на фотографиях. Была одна особенная девушка, которая всегда широко улыбалась, когда фотографировалась с ним. Я думала о ее глупом, улыбающемся лице, когда лежала на своем футоне, уставившись в потолок. Мне нужно было сложить футон и поставить его в положение кровати, а не просто дать волю своему воображению. Я встала, чтобы развернуть кровать, и тут почувствовала, как завибрировал телефон.

Этого не может быть.

Когда я вытащила телефон, то увидела фотографию нас с Джоном с урока истории. Я сказала ему, что мы не должны фотографироваться во время занятий, но он настоял. И это был день, когда он выглядел особенно жарко с намеком на щетину на подбородке и его волосы были в геле и колючими.

Он звал меня обратно. Он нарушил молчание. Мои пальцы так сильно дрожали, что я почти не отвечала.

— Алло?

— Эй, — выдохнул он.

Я ожидала услышать громкий фоновый шум, как будто он был в клубе или что-то в этом роде, но там была только тишина. Он не выходил. С ним не было другой девушки. Обнадеживает.

— Прости, ты был занят?

— Нет. Сегодня у меня была тяжелая работа, и я только вышел из душа. Готовлюсь ко сну.

— О, прости, что побеспокоила. Я… Я… Я могу отпустить тебя.

— Подожди. Все нормально. Нам надо поговорить. Я собирался позвонить, но каждый раз, когда я набираюсь смелости, я просто… Не знаю…

Я ничего не ответила. Мы сидели в тишине, казалось, целую вечность, прежде чем он снова заговорил.

— Ты мне тоже не звонила и не писала, — выпалил он.

— Я не думала, что ты этого хочешь. Ты бросил меня, Джон. Я думала, тебе нужно личное пространство. Особенно с той запиской.

Он вздохнул:

— Да, это был идиотский ход.

— И мне интересно, что я такого сделала, что ты решил уйти.

— Это не из-за тебя, Рыжая. Дело во мне. Я должен был просто поговорить с тобой, а не бросаться наутек.

— Тогда зачем ты это сделал? — Я вздохнула, прокручивая в голове мысли о той ночи. Единственное, что пришло мне в голову — это мое пьяное оцепенение и то, что я снимаю рубашку. — Возможно, тебе придется освежить мою память.

Я знала, что он потирает затылок.

— Я не хочу переживать все это снова. Я просто знаю, что ты хотела меня, а я хотел тебя, но не мог этого сделать. Мне просто нужно было уйти, а ты начала говорить о раке, и я просто потерялся. Я ушел, не попрощавшись. Я должен был взять себя в руки и поговорить с тобой, но не смог.

Я выдохнула воздух через нос.

— Лучше бы ты не уходил.

— Мне бы тоже этого не хотелось. Я скучал по тебе.

— Я тоже по тебе скучала. — Я была честна с ним. Я никогда так сильно не скучала по кому-то за всю свою жизнь. — С нами все будет в порядке? Мы можем вернуться к тому, как все было?

Он глубоко вздохнул:

— Не знаю, Рыжая. Мы прошли через столько, что трудно просто вернуться и вести себя так, будто ничего не случилось.

Слезы защипали мне глаза, и перед глазами все поплыло. Я села на футон, глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.

— Я не хочу потерять тебя, Джон.

— Я тоже не хочу потерять тебя, детка. — Его голос стал успокаивающим, и мне захотелось быть рядом с ним. Я хотела упасть в его объятия, чтобы он держал меня и никогда не отпускал. — Но мне больно, понимаешь? Было много эмоционального дерьма, которое произошло той ночью. Я чувствую, что ты мне не доверяешь, сколько бы раз я ни пытался тебе это доказать.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

— Я думаю, ты достаточно сказала тем вечером.

— Джон! — запротестовал я. — Я был пьяна.

— Говорят, алкоголь — это как сыворотка правды. Люди говорят вещи, которые держат внутри. Я знал, что ты злишься из-за всей этой истории с Мисси, и с тех пор я пытался загладить свою вину. Это заставляет меня чувствовать, что мы никогда не отпустим ту ситуацию. Что это всегда будет нас преследовать.

— Джон…

— Мелани, — сказал он хриплым голосом, прежде чем прочистить горло. — Ты мне так чертовски дорога. Рак и все это дерьмо для меня не имеет значения. Мне было бы все равно, если бы у нас никогда не было секса, и ты просто позволила бы мне обнимать тебя вечно. Я хотел бы просто донести это до тебя, но, похоже, мы просто продолжаем ходить по кругу вокруг одного и того же спора.

— Я больше не хочу с тобой спорить. Я просто хочу тебя.

— Я тоже хочу тебя. Я хочу, чтобы это сработало, но хочу, чтобы мы оба этого хотели. И если мы не готовы погрузиться в это в полную силу, то, возможно, это не стоит того.

По моей щеке скатилась одинокая слеза.

— Я… Я… должна идти. — Я не хотела плакать с ним по телефону.

— Окей. Я понимаю. Я напишу тебе позже.

— До свидания, Джон.

— До свидания, Рыжая.

Я положила трубку и заплакала. Пусть все слезы упадут на мое лицо. Слезы по моим отношениям с Джоном. Слезы из-за моей глупости. Мне следовало знать, что я могу доверять ему. Он сделал больше, чем просто доказал мне свою правоту. И теперь из-за одной ошибки я могу потерять самое лучшее, что когда-либо со мной случалось.

* * *

На следующий день был Сочельник, и маме надо было работать. Она сказала, что будет