— Черт бы тебя побрал! — Спенсер снова подался вперед. — Направь меня!

И Амелия повиновалась. Но не потому, что об этом попросил Спенсер, а потому, что ей самой этого захотелось. Ей хотелось ощутить его внутри себя и отдаться ему отчаянно и страстно.

Амелия обхватила мужа за шею и уставилась в потолок. Спенсер сильнее сжал ее бедра и уткнулся лицом в ее шею. И больше не было взглядов и слов. Лишь безумный ритм и завершающий аккорд, столь острый и ошеломляющий, что рот Амелии помимо ее воли открылся в безмолвном крике.

Спенсер неистово зарычал, в последний раз мощно погрузившись в лоно жены. А потом, когда он стоял так, содрогаясь всем телом и тяжело дыша. Амелия положила руки на его плечи и оттолкнула от себя. Несмотря на то что вспышка наслаждения едва не расколола ее надвое, сила гнева и смятения осталась прежней. Она не испытывала больше смехотворного желания обнять мужа и погладить его по волосам. Не мечтала услышать, как он шепчет ей на ухо слова любви и благодарности. Она получила то, чего хотела, и удовлетворилась этим.

Наконец-то она встала на одну ступень со своим мужем. Она научилась отдавать ему свое тело без риска для сердца.

Каким же холодным и горьким был ее триумф.

Опустошенный и дрожащий, Спенсер опустил жену на пол.

— Кажется, ты обещал мне вести себя более изысканно.

Спенсер поморщился. Он не очень-то гордился тем, что произошло. Все это было зло, грубо, быстро… и просто восхитительно.

— Я должен извиниться?

— Не говори глупостей. — Оттенок глаз Амелии напоминал сейчас лед на озере. — Нам обоим понравилось.

Спенсер отвернулся, чтобы застегнуть брюки и избежать взгляда жены. Только что он испытал самое изысканное удовольствие в своей жизни, и помогла ему в этом податливая и чувственная любовница. И все же на душе было отвратительно.

Оправив подол платья, Амелия спросила:

— Когда я могу получить свои деньги?

— Что? — Неужели она только что попросила у него денег? Как простая шлюха, задирающая подол в темной аллее, чтобы немного заработать? Это вызывало гнев, удивление и… отвращение.

— Ты сам только что напомнил мне, что, заключив брак, мы кое о чем договорились. Я рожаю тебе детей, а ты обеспечиваешь мне безбедное существование. Это твои слова, Спенсер. Ты обещал мне двадцать тысяч фунтов, если быть точной. И теперь мне хочется узнать, когда я смогу их получить. Раз ты запрещаешь мне видеться с братом, я сама помогу ему. Я… я… — Амелия вдруг почувствовала, что язык перестал ее слушаться. — Я сделаю что-нибудь. Может быть, мне удастся вернуть его в университет, купить офицерский чин или найти место вдали от города, где он поселится…

Спенсер приложил пальцы к виску. Преданность Амелии брату восхищала — она являлась одной из причин, по которой Спенсер решил на ней жениться, — но ее попытки защитить лишь причиняли ему вред. Нет, Спенсер просто не мог позволить, чтобы Джек спустил его деньги в самых грязных борделях Лондона или еще того хуже…

— Деньги находятся в доверительной собственности. Я не могу просто так отдать их тебе. Так не делается.

— О, я уверена, что ты можешь сделать исключение, если захочешь. Ты с легкостью выписываешь чеки, когда это нужно тебе. — Амелия бросила взгляд на стену, возле которой они только что занимались любовью. — Я свою часть сделки выполнила.

Спенсер едва не задохнулся от гнева, что придало его словам язвительности.

— Ты пока не беременна. Так что я ничего тебе не должен до тех пор, пока мой сын не появится на свет.

— Половину, — ошеломленно произнесла Амелия. — Я требую половину этих денег в качестве аванса. Или никакого сына не будет.

— Да что за бес в тебя вселился? Оказываешь мне любезности за деньги, как обычная уличная шлюха? Этот разговор унижает тебя, Амелия. Он унижает нас обоих.

— Ты вынудил меня! — По щеке Амелии скатилась слеза. — Неужели ты совсем не способен на сострадание? Лео погиб, когда проходил там, где часто бывает Джек. Мой брат вполне мог оказаться на его месте. Я не собираюсь сидеть на месте и ждать. Ведь может быть слишком поздно. Да, я готова продать собственное тело, лишь бы спасти его. Да я жизнь свою отдам, если потребуется. — Отвернувшись, Амелия закрыла лицо руками.

С губ Спенсера сорвался вымученный вздох. Он подошел к жене и обнял ее за плечи. Амелия попыталась отстраниться, но Спенсер не отпустил ее и погладил по спине.

— Джек не заслуживает такой преданности.

— А кто заслуживает? — Амелия перестала вырываться и уткнулась лицом в жилетку мужа. — Ты не можешь просить меня о том, чтобы я перестала любить его. Это нечестно.

Спенсер сжимал жену в объятиях, пока она плакала, пытаясь примириться со сделанным им самим же выводом: он не может просить Амелию перестать любить брата, как не может он просить ее о том же в отношении себя. Спенсер на мгновение позволил себе представить, каково это знать, что Амелия сделает все, что угодно, ради него. Отдаст последнее, отдаст свое тело… и даже жизнь, если потребуется. Если бы ему выпала удача стать объектом ее любви и обожания, он на месте Джека навсегда забыл бы дорогу в игорные дома.

От него требовалось лишь дать Джеку денег, и тогда в глазах Амелии он снова станет хорошим. Но ведь все повторится сначала. Рано или поздно Джек вновь появится на пороге их дома, промотав полученные деньги, и начнет раздавать обещания измениться в обмен на небольшую сумму. Спенсеру придется отказать ему, и Амелия вновь расплачется…

Никакие доводы и объяснения не заставят ее изменить свое мнение сейчас. Она слишком жалостлива и добросердечна, чтобы разорвать этот порочный круг. Поэтому Спенсеру не оставалось ничего другого, как играть роль высокомерного бесчувственного негодяя. И все ради нее.

— Спенсер, прошу тебя. Если бы ты только мог поговорить…

— Нет, — решительно прервал жену Спенсер. — Это даже не обсуждается. Я принял решение. И не могу, находясь в здравом уме, дать твоему брату денег. Теперь, когда Джек это понял, он первым разорвет с тобой отношения. Вот увидишь.

Амелия плакала еще некоторое время. Спенсер опять подставил бы ей свою жилетку, но она оттолкнула его. Поэтому он стоял рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу, и смотрел на ее слезы. Какой жалкий способ провести четверть часа.

— Ну? — спросила наконец Амелия, скрестив руки на груди. — И что теперь?

— А теперь мы поедем в Брайербэнк. И чем раньше, тем лучше.

По крайней мере Спенсер мог предоставить ей хоть какое-то утешение. А именно лето в столь дорогом ее сердцу коттедже.

— Теперь, когда жетон Лео у меня, мне, как никогда раньше, необходимо встретиться с Беллами и Эшуортом и обсудить наши дела.

Амелия смотрела на ковер, и Спенсер понял, что в ее душе происходит борьба. С одной стороны, ей ужасно хотелось вновь увидеть родовое гнездо, но в то же время она собиралась взбунтоваться. Пусть у Спенсера не было пока ключа от ее сердца, зато он знал пять слов, способных успокоить Амелию и делающих возможным заключить с ней перемирие. Этими словами всегда пользовался Джек, и работали они безотказно. Поэтому Спенсер выложил козырную карту.