Шарафович. Давно не виделись.

— Егор, в Цвета стреляли!

В это мгновение машина неожиданно и резко тормозит, за окном вырастает человеческий силуэт и я слышу два громких удара по крыше. Человек наклоняется к окну, вплотную приближая лицо к стеклу. И я его узнаю. Это Сеня Кабарда.

Он что-то говорит, да только сквозь стекло ничего не разобрать.

21. На всю оставшуюся жизнь…

И снова бам-бам-бам по крыше, звонко и громко.

— Что происходит⁈ — пугается Наташка, превращаясь в трепещущую лань.

Она выглядит до ужаса секси, но сейчас не до этого. Лёха выхватывает пушку, дёргает ручку и ногой резко отпинывает дверь, как на пружине выскакивает из тачки и с силой прижимает рожу Сени Кабарды к стеклу, практически вбивая ему ствол в голову.

— Ты чё творишь, мразь! — орёт Лёха. — Руки на машину! Я, бл*дь, сказал, руки!!!

Я опускаю стекло, пытаясь понять, что именно говорит Сеня Кабарда, чего ему надо, чего он хочет.

— Не ходи домой! — хрипит он. — Не ходи домой! Не ходи домой!

— Что⁈ Что ты говоришь?

— Там засада… Ты понял? Там засада, тебя завалят! Не ходи домой! Они в подъезде, палят из окна, ты понял? Не ходи!

Лёха обыскивает его и ничего не находит.

— Отпусти, — командую я. — Кто там, Сеня? Ты их знаешь?

— Мои пацаны.

— Чего хотят?

— И там ещё один, Афон, он тебя завалит, ты понял? Да убери ты руки! Не ходи туда.

— Сколько их там?

— Пятеро…

Сеня Кабарда отскакивает от машины и тут же теряется во мгле. Твою дивизию… Верить или не верить вопрос не стоит. Непохоже, что это враньё, да и какой смысл?

— Садись, — бросаю я Лёхе в открытое окно. — Идём, как ни в чём не бывало. Ясно?

Он прыгает на сиденье и мы медленно подъезжаем к подъезду, выходим и, как обычно заходим в дом.

— Не бойся, — тихонько говорю я Наташке. — Всё будет хорошо.

Она часто и испуганно кивает, но в панику не впадает.

— Мы всё уладим. Всё хорошо, Наташ, всё хорошо, ты меня поняла?

На самом деле, ничего здесь хорошего нет. Нет даже и намёка, что всё хорошо. Когда ты узнаёшь, что в засаде тебя поджидает киллер, в этом точно ничего нет хорошего. Похоже, Игла и его братаны реально с катушек слетели. Сеня, видать, рассказал о нашей встрече довольно эмоционально, раз это такую реакцию вызвало. А может, Цвет там палку перегнул…

Что хорошо, так это то, что чел действует на эмоциях. Ничего не просчитал, а решил шарахнуть и одним ударом разрубить все узлы и убить сразу всех зайцев. Что там с Цветом я не знаю, не до того резко стало. Но если бы его грохнули, Ферик бы так и сказал, а он сообщил, что в Цвета стреляли. Хер с ним, уточним потом. Если живы будем.

Мы входим в подъезд. Растяжек, думаю, можно не бояться. Граната — это не тот товар, который легко достать. Наташку сразу заводим в комнату дежурных:

— Посиди несколько минут здесь.

— А что такое? — интересуются менты, но остаются без ответа.

— Дима и Вова, на выход! Цигель-цигель ай-лю-лю…

Каков план? Вот, бандосы увидели в окно, как мы входим в подъезд. Что дальше? В стандартном варианте мы заходим в лифт, поднимаемся на свой этаж, выходим, и двигаем к двери. Какие имеются возможности? Открывается дверь лифта и следует огонь на поражение.

Бах-бах-бах! Сопровождающий, объект и свидетель, невинная жертва. Тут убийцам нужно успеть выстрелить сразу, пока телохранитель ничего не предпринял. И лучше выкрутить лампочку на площадке, чтобы до конца оставаться в тени.

Свет, темнота, вспышка, вспышка, грохот, растерянность, кровь во все стороны и хрипящая жертва с розовыми пузырями на губах. Уверен, именно такую картину и видит Игла со товарищи.

Впрочем, есть и другой вариант. Мы выходим из лифта и подходим к двери квартиры, а с лестницы выскакивает Афон с пушкой и опять бах-бах-бах! Мы в любом случае в минусе.

Поэтому да, давайте изменим сценарий. По лесенке, на цыпочках, как там у Макса Фадеева, вернее, у Линды:

Беги на цыпочках,

Беги тихонечко,

Беги, чтоб он не видел тебя…

Шашки наголо, глушаки примкнуть, яко тать в ночи, незримо, как призраки, шаг за шагом, ступая легко, невесомо, бесплотно! В общем, погнали, пацаны!

Мы красные кавалеристы и про нас

Былинники речистые ведут рассказ…

Поднимаемся, не издавая ни звука, молчаливые ниндзи, сумрачные рыцари, тени идущие в бой.

Это есть наш последний и решительный бой…

Далеко не последний, но решительный. Скорее всего, на лестнице стоят тёмные стражники. Возможно даже, снизу и сверху. Значит нужно быть максимально тихими и эффективными.

Когда мы добегаем до четвёртого этажа, Алик внизу, на первом этаже нажимает кнопку лифта, запуская электродвигатели, начинающие гудеть, как космический корабль из «Звёздных войн». Подъезд наполняется звуками и вибрациями. Он отправляет его на наш этаж.

До площадки остаётся два пролёта. Шаг, шаг, шаг. Вот она, чёрная тень, постовой, охранник сил тьмы. Но дурак, куда ж ты смотришь! Он поворачивается на звук лифта, напрягается, ожидая короткой и кровавой расправы. Димыч, как зловещий дракон, практически не касаясь ступеней, подскакивает к нему и вырубает. Прямо волшебство. Как в кино. Тюк прямо в темя, и нету Кука. Аккуратно опускает на холодные ступени и крадётся дальше.

И мы, ночные оборотни, не отбрасывающие теней, летим за ним. Незримо, бесшумно, бесплотно, под прикрытием громыхающего лифта.

Лифт с шумом тормозит и раздвигает свой железный зев. И в тот же миг в его чрево летят раскалённые пули, расплавленные сгустки силы. Раздаётся невероятный грохот. Звуки выстрелов усиливаются акустическими свойствами дома, а пули стучат, отскакивают и воют.

Не знаю, почему запах пороха называют зловонным. Он взывает к древним инстинктам, дурманит разум и заставляет ноздри трепетать.

Шквал огня длится совсем недолго, напавшим на лифт хватает ума заметить, что внутри никого нет, и в тот же миг на смену громким и варварским взрывам приходят тихие холодные щелчки наших бесшумных пистолетов.

Живым-живым-живым!

— Афона живым брать!!!

Блин! Поздно… Мозги разлетаются сочными контрастными брызгами, подсвеченными светом из лифта. Грудь проламывается и кровоточит. Взгляд становится безжизненным и пустым. Ну, и ладно, помер Клим и хрен с ним, как говорится.

Начинается суета, спешка и максимально внимательная работа. Быстро разложить троих мёртвых