Повинуясь внезапному порыву, Аврора приподнялась на носки и поцеловала Олли в щеку.

— Спасибо, Олли. Вы верный друг. Не стоит провожать меня, я знаю дорогу.

Олли стоял у окна и смотрел, как Аврора садится в экипаж. Затем он подошел к буфету, налил полный стакан бренди и осушил его одним махом. Потом он сел в любимое кресло и, закрыв глаза, увидел перед собой страдающее лицо Авроры. Когда она поцеловала его, он почувствовал себя Иудой.

— Чтоб тебе провалиться, Николас Девениш! — сказал он вслух. — Ты разбиваешь этой девочке сердце и меня делаешь соучастником.

Внезапно доброе лицо Олли исказил гнев и он швырнул стакан в стену. Тонкий звон разбитого стекла доставил ему удовольствие.

Он встал и вызвал экипаж. Может, проигрыш в клубе как-то заглушит чувство вины, которое заставила его испытать Аврора, принудив лгать.

Николас пребывал в подавленном настроении. Ни музыка, ни смех, ни веселье двух сотен гостей, танцевавших в бальном зале, не могли унять его боль.

Глазами он искал жену. Жену? Николас горько усмехнулся. Разве Аврора была ему женой? Сейчас он воспринимал ее лишь как женщину, которая жила с ним под одной крышей. Последний месяц между ними не было никакой близости.

Но никто не догадывался об этом. Аврора вела себя как опытная хозяйка дома, любезная и веселая. Лишь когда она ловила взгляд Николаса, под маской притворной веселости проступала правда. Улыбка сползала с ее лица, и она торопливо отворачивалась.

Верный Олли как-то заявил Николасу, что тот сам виноват — поглощен жалостью к себе.

Впервые за время долгой дружбы Олли всерьез разозлился на Николаса.

— Ты разве не видишь, что творится с твоей женой? Ты, набитый дурак!

Николас все видел, но ничего не мог с собой поделать.

— Леди Силверблейд, вы хорошеете с каждым днем.

Аврора улыбнулась и поблагодарила герцогиню Килкенни. Она радовалась возможности поболтать, отвлечься от мыслей о Николасе. Муж угрюмо поглядывал на нее с другого конца зала.

Аврора и в самом деле чувствовала себя красавицей сегодня. В последнее время она объездила все самые модные магазины, выбирала самые дорогие ткани… Чем же еще было заниматься в Лондоне?

Кэтрин улыбнулась:

— Похоже, ты становишься законодательницей мод в Лондоне, моя дорогая. Где та скромная провинциалка, которая приехала сюда в прошлом году?

Аврора и Кэтрин побеседовали немного. Герцогиня расспрашивала о Диане. Сестра не захотела приехать в Лондон, предпочтя остаться в Корнуолле на лето. Мимо них проходил молодой человек одних с Авророй лет. Кэт окликнула его и, шепнув, что он тоже ирландец, представила Авроре.

— Аврора, вы меня не помните? — спросил юноша.

Он был высок, хорош собой, со смелыми карими глазами и приятной улыбкой. Аврора посмотрела на него озадаченно.

— Я не узнаю вас, сэр.

Юный джентльмен продолжал ослепительно улыбаться.

— Меня зовут Конор Грантли.

Аврора сразу вспомнила.

— Конор! — воскликнула она, радостно обнимая одного из своих друзей детства. — Как приятно тебя снова увидеть! А что ты делаешь в Лондоне? — Не дав юноше ответить, Аврора обернулась к Кэтрин: — Отец Конора владеет поместьем, граничащим с Фолконстауном.

— Думаю, вам двоим есть что вспомнить, — улыбаясь, сказала Кэт. — Извините, я должна вас оставить. Вижу, ко мне спешит муж.

Аврора с интересом взглянула на Конора:

— Неудивительно, что я тебя не узнала. Ты стал настоящим джентльменом.

— А ты стала еще красивее! Я тебя сразу узнал. Но разве такой ты была, когда каталась на пони со мной и моими братьями?

— Хорошие были времена, — с грустной улыбкой заметила Аврора. — Жаль, что мы больше не дети. Сейчас я замужняя женщина, маркиза.

— Понимаю, — кивнул Конор.

— А как Фолконстаун? Процветает в руках лорда Фицхью?

Тень легла на лицо Конора. Он нервно огляделся.

— Здесь можно поговорить наедине, чтобы нам не мешали?

— В саду, — ответила Аврора.

Она повела Конора в сад, не зная, что за ними следят.

Николас не слышал, что ему говорит собеседник. Все его внимание было сосредоточено на Авроре с того момента, как он увидел, что она обнимает какого-то юношу. Николас удивлялся: что за птица этот юный джентльмен? Судя по одежде — не особо высокого полета.

Почти сразу Николас поспешил в сад. Он пересек зал и вышел на веранду: двери из-за жары оставались открытыми.

Он увидел свою жену. Нахальный юнец обнимал ее.

Ник едва не задохнулся от гнева. Он подошел быстро — так, что они даже не успели его заметить. Схватив парня за плечо, он отбросил его в сторону.

— Николас, я объясню…

Аврора хотела закричать и не смогла. Николас схватил ее за руку и потащил в глубину сада.

— Николас, ты делаешь мне больно…

Он вел ее за собой, пока они не оказались там, где их никто не мог найти.

Она повернулась к мужу, задыхаясь от возмущения и обиды.

— Я требую объяснений, — с угрозой в голосе сказал он.

— Зачем мне придумывать какие-то объяснения?! — крикнула она. — Ведь ты уже все сам решил: осудил и приговорил.

— Я должен спокойно смотреть, как моя жена целуется с другим мужчиной?..

— Он не целовал меня! — горячо воскликнула Аврора.

— Но вы обнимались, моя дорогая. Я же видел.

— Не я обнимала его, а он меня.

— Это ничего не меняет.

— Ах, не меняет! — с иронией произнесла Аврора. — Когда миссис Литтлвуд вас целует, обнимает — это нормально. Но если кто-то хотя бы прикоснется ко мне… Этого джентльмена зовут Конор Грантли. Я знаю его с детства. Когда-то мы были соседями в Ирландии.

Николас подошел к Авроре, лицо его потемнело и скривилось. Аврора отшатнулась, но он больно схватил ее за запястья.

— Если ты надумала завести себе любовника, я заставлю тебя передумать!

Аврора покачала головой.

— Ты мне не доверяешь, — сказала она.

Он отпустил ее, словно она внезапно стала ему противна.

— Я хочу быть уверенным в том, что сын у тебя родится от меня, а не от кого-то другого.

Его несправедливые, оскорбительные слова подействовали на Аврору как пощечина. В ней закипела ярость.

— Вы, милорд, не прикасались ко мне по меньшей мере месяц. Можете быть уверены в том, что мой ребенок будет не от вас.

И тогда он ударил ее по щеке. Ударил не сильно. Но то, что Николас способен поднять на нее руку, было болезненнее, чем сам удар.