Антон решился на бросок. Получилось падение, хотя и в нужную сторону. Боец бандерши даже не дернулся. В его понимании Антон уже перестал быть противником.

Стрельцов протянул руку, но так и не дотянулся до бойца. Дотянулась змея – скользнула вперед и коснулась охранника.

Со стороны казалось: телохранитель просто оступился и неловко опустился на колени, потом осел, будто у него внезапно «кончился керосин». Из последних сил Антон дотянулся до парня, коснулся.

Ольга упустила момент – надо было приказать убить Антона, пока он не приблизился.

Стрельцов чувствовал себя воздушным шариком, который уже много дней подряд теряет воздух, он стал дряблым и уже почти не воздушным, но вдруг кто-то словно начал закачивать в него обжигающий пар. Антон высосал охранника досуха.

Казалось, сил у него теперь даже больше, чем нужно. Вероятно, это был первый прыжок в истории из положения «лежу плашмя». Второй охранник промахнулся – Антон двигался слишком быстро, и, вместо того чтобы ударить его в голову – тупо сверху вниз, он попал в спину Стрельцова. И этого бывало достаточно. Но тут случай был необычный.

Антон даже не почувствовал удара, зато получил еще порцию энергии – он приобнял охранника, и тот осел рядом с первым. Мадам Ольга выпустила впустую всю обойму, так и не попав в Стрельцова, она все еще оставалась жива, но понимала – это не надолго.

– Я не первый?

– И не последний. – Стрельцову было достаточно прикоснуться к ней. Больше мадам Ольга не разговаривала. Антону пришлось сделать усилие над собой, чтобы выйти из отеля, не задержавшись и не закончив с остальными обитателями.

Антон Стрельцов стоял под проливным дождем, он только что убил троих и чувствовал себя прекрасно. Ему придется научиться сдерживать свои новые возможности и новые желания. Змее тоже нравилось убивать.

Люди меняются. Чаще всего не в ту сторону.

Из записок регистратора ЗАГСа

Грузовичок Миши Кривого спустили с конвейера лет двадцать назад, какое-то время он даже был гордостью отечественного автопрома. После двух-трех месяцев более-менее нормальной эксплуатации он разбирался и собирался с частотой детского конструктора и, что странно, не становился от этого хуже. Миша принял на руки шедевр, созданный несколькими поколениями автомехаников, три года назад и знал звучание каждой его детали. Если бы вдруг грузовик пошел беззвучно, подумал бы, что либо он в раю, либо это не его машина. Даже «краб» – оберег из Москвы – не исправил характер капризного движка.

Пересев с джипа на свой грузовик, Миша немного успокоился. Олег снова стал пугливым, термос с ковчегом надежно закреплен в кузове, и – что особо радовало – до него было почти два метра и стенка кабины.

Приехали в приют уже затемно. Ворота Иоаннинского приюта открывались, как обычно, тяжело, только на этот раз их никто не встречал. Грузовик заехал во двор, освещенный только его фарами. Лишь когда Кривой тормознул, его ослепили прожектора с башен. Судя по их виду, ремонт удался на славу, но сейчас это Кривого не радовало: прожектора светят не просто так – синхронно с ними выцеливают стволы пулеметов, если их не заменили на что-нибудь помоднее.

Слева-справа от ворот – камеры, до их отъезда такого модерна в приюте не было. За воротами еще одно препятствие – лента с шипами, проехать при желании можно, только от покрышек останутся одни лохмотья. Ленты не забирали подозрительно долго, вероятно, тянули жребий, кто же возьмет на себя этот труд. А может, хотели записать на камеру, как Миша проходит все стадии от «ну ладно, подожду немного» до «сколько можно, уроды!». Наконец человек в камуфляже скрутил ленту. Новинки на этом не кончились. Грузовик Михаила заводили на парковку как какой-нибудь аэробус. Еще один служивый, не просто в бронежилете, а в броне, обвешанный таким количеством оружия, что мог бы запросто открыть небольшую оружейную лавку, контролировал, куда именно поставить грузовик.

Голос Ефима Марковича Кривой узнал не сразу – в динамиках он приобрел какие-то металлические обертоны:

– Михаил Кривой, возьмите ковчег и подойдите к дверям в мой кабинет. Михаил Кривой, выполняйте!

Это была не совсем та встреча, на которую рассчитывал Кривой, но, собственно, почему нет? Он лишь пожал плечами. Олег, услышав голос из громкоговорителя, вжался в кресло и, не будь в кабине Михаила, наверное, забился бы куда-нибудь под кресло.

Кривой выходил медленно. Не забыл аккуратно закрыть за собой дверцу, достал из кузова термос с ковчегом. Внезапно из кабины выглянул Олег:

– Все в силе?

Кривой не успел ответить, Олег уже снова скрючился где-то в глубине кабины, а динамики снова заревели:

– Михаил, подойдите к дверям!

Дверь кабинета открылась, когда Михаилу оставалось до нее не больше двух метров. Навстречу вышел Николай, он оказался рядом с Кривым и подтолкнул Мишу в сторону кабинета, а сам застыл в стойке, широко расставив ноги. Сегодня Николай был без плаща и пистолеты в кобуры не прятал.

Прожектора отпустили Михаила и сошлись на грузовике. И в ту же секунду заговорили пулеметы.

Кривой много чего ожидал от директора, но чтобы вот так изничтожить его машину? Михаил даже не сразу сообразил, что в грузовике остался Олег. Стрелки целились именно в него, точнее, во что-то, что несколько минут назад было Олегом.

Пулеметы выгрызали из длинной черной фигуры целые куски, но той было все нипочем, да и со скоростью у нее явно было все хорошо. Прямо на пути фигуры стоял Николай и со спокойствием робота на конвейерной ленте всаживал пули одну за другой в приближающуюся тварь.

Михаил застыл на месте. Может, это и глупо, но сейчас он думал о том, что ничего более ужасного и одновременно прекрасного он в своей жизни не видел и, вероятно, уже не увидит. Из ступора его вывел Николай. Телохранитель директора просто втолкнул Кривого в кабинет, после чего и сам юркнул за двери. Огромная толстенная дверь вздрогнула, будто в нее въехал небольшой танк, потом еще раз, и Николай уже двери не удержал. Ударная волна сорвала их с петель. В этом доме дверям не везло.

Если бы Кривой к этому моменту не лежал на полу, получил бы дверью в лоб.

– Миномет. Опять, – директор с невозмутимым видом продолжал что-то писать за своим столом. Да, минометы стреляли у него во дворе с пугающей периодичностью. – Иначе этих тварей не унять. Это не тень, с которой может справиться умелый клинок. Миномет тоже не гарантия, но с ним уже легче. Николай?

– Сейчас.

Вероятно, Николай точно знал, что такое легкое он должен был сделать. Видимо, по поводу «легче» Николай был четко проинструктирован, все необходимое уже ждало в кабинете – канистра с бензином и палаш. Рядом с взрывающимися минами – не самое лучшее соседство.

Провожая взглядом Николая, Кривой наконец поднялся: