по выражению его лица, по глазам я вдруг понял, что он не лжет.

— Погоди, ты хочешь сказать, что только вчера ты нечаянно вывалился в этот мир, а сегодня влегкую и безнаказанно убиваешь магистра ордена убийц?.. Как так-то?..

Кир усмехнулся.

— Ну что, разговор интересным получается? Больше не жалеешь о своей вынужденной задержке?

— Ты на вопрос ответишь, или будешь как мыло в руках?

— Отвечу, — кивнул тот, с хрустом ломая хребет зажаренной рыбки. — Ты историю Ахилла слышал? Так вот, чтобы сокрушить могучего воина, вовсе необязательно самому быть могучим. Достаточно знать, где его пята. И в какой момент она будет открыта для удара. Я — знал. И ударил. Как видишь, не промахнулся.

— Но зачем?

— Затем, что его смерть именно в этот день при определенных обстоятельствах должна была привести орден к запуску процесса самоуничтожения. Вороны стали слишком активными игроками, в том числе и против твоей школы. Это стало мешать.

— Кому?

Кир усмехнулся.

— Вселенной, у которой на вас имеются планы.

Он принялся есть, а я, озадаченно почесав затылок, глотнул пива и прикурил вторую папиросу.

— Это она тебе сама сказала? Перед завтраком, прежде чем на работу убежать.

— Э-ээ, нет. Хотя немного жаль, конечно. Каждый бы не прочь иметь Вселенную, но вместо этого она сама имеет всех нас — уж так устроено великими зодчими…

Стоп. Он и про демиургов знает?..

Да что вообще творится?

— Кир, у меня раздражающее впечатление, что ты пытаешься изображать бога, — честно признался я. — И у тебя это вполне сносно получается, вот только одно «но» — ты прилетел сюда в том же самолете, что и я. На соседнем кресле. Прямиком из приземленного мира с жестокими законами физики, паспортной системой и пенсионным фондом. Да прекрати ты жрать! — разозлился я.

Кир вздохнул. Но карася своего отложил. Принялся вытирать руки тканой белоснежной салфеткой с кружевным краем.

— Верно, я прилетел сюда на том же самолете, что и ты. Вот только ты в него сел случайно. А я — нет. И в отличие от тебя я прекрасно знал, куда в итоге прилечу. Ну… Ладно, может, не так уж и прекрасно, но тем не менее знал. Точно так же, как сейчас знаю твою настоящую цель — там, в столице. И это вовсе не венок победителя, верно?

Я весь напрягся.

— Что ты хочешь сказать?..

— Что ты не сможешь взять то, что тебе нужно, без моей помощи, — Кир бросил салфетку на стол и поднялся со стула. — Ты должен взять меня с собой. Ты скажешь нынешнему главе своей школы, чтобы он принял меня в число учеников и внес в списки — до того, как они будут переданы турнирным арбитрам.

— Исключено, — заявил я, тоже поднимаясь. — Во-первых, Азра никогда не примет в школу какого-то незнакомого хрена с горы, который кроме всего прочего еще и бывшая ворона! А во-вторых — я сам никогда бы его не попросил об этом. Знаешь, почему?

Я вдавил сигарету в свою пустую тарелку, как в пепельницу.

— Ну, блесни умом, — фыркнул Кир, поворачиваясь ко мне лицом.

— Потому что ты мне не нравишься! На каждый ответ — пять недомолвок! Ты — мутный, скользкий, хитрый, и вылезаешь вечно в самых неожиданных местах и непонятно для чего — просто глиста какая-то, а не человек! Так что приятного тебе аппетита, а я сваливаю. Я не гордый, могу вместо отеля для приезжих и в конюшне с ослом поспать!..

Я повернулся, намереваясь уходить — и в этот момент Кир вдруг покачнулся и начал крениться, как подрубленное дерево.

Ругнувшись, я едва подоспел, чтобы подхватить его. Тяжелой ношей он завалился мне на плечо.

— Эй, ты чего? Кир? Ты там помер, что ли?.. Эй!

Я подтащил его к ближайшему стулу и попытался как-то усадить, но обмякшее безвольное тело земляка никак не желало садиться, и в итоге я уложил его на пол.

— Даня, это отрава! — прохрипел Лёха.

Утешитель, блин.

После его слов мне сразу начало казаться, что сердце как-то слишком энергично колотится в груди и ноги с руками какие-то подозрительно ватные.

— Ты же только пиво пил? Значит, или прямо сейчас и тебе прилетит, или отравлена была рыба… — продолжал мой добрый друг.

На лбу проступила испарина.

— … Но ничего, — продолжал Лёха. — Я, если чего, тебя подниму!..

— Успокоил, мать твою!

— А что такого-то?.. Если уж помрешь?

— Иди ты в жопу! Лезет он под руку, с перспективным креативом…

Я встал на непослушных ногах, и тут вдруг Кир содрогнулся, и все его тело выгнулось дугой, как лук.

Глаза открылись. Совершенно слепые, белые глаза.

А из полураскрытых губ вырвался низкий хриплый голос:

— Ты путаешь нити, дороги сплетаешь

Ты завтрашний день бесконечно меняешь

То ночь искажаешь, то день искажаешь,

Движеньем одним жизнь и смерть ты меняешь…

Веки Кира задрожали. Он весь вытянулся еще сильнее — и судорога, наконец, его отпустила.

Кир сначала сел. Потом встал.

— Ты как?.. — спросил я, напряженно наблюдая за земляком — движения Кира показались мне какими-то неловкими, и я опасался, что он сейчас опять звезданется об пол.

Тот обернулся.

И я увидел, что глаза его все еще белые!

Холодная волна окатила меня от макушки до пяток. Я невольно отшатнулся.

— Зодчие строили — я созерцал, — проговорил Кир, чуть наклонив голову вбок. — Теперь мой черед что-то сделать настал. Ты вырастить хочешь ворота Сотота. Не для себя, а для кого-то. Мне нравится этот возможный виток. Проводник мой сумеет помочь тебе в срок. Магистр — твой друг, не откажет тебе. К тому же, дитя на моей стороне. От рифмы, похоже, пора отвыкать. Здесь очень просится рифма про «мать». Все из-за жрецов, чтоб тебе понимать — иначе пророчества запоминать им было трудно… И вот впервые она мне мешает…

Кир глубоко вдохнул и медленно выдохнул. А потом опять заговорил, только теперь его голос звучал, как замедленная запись.

— Боги считают, что у меня нет сердца, — проговорил он, немигающим взглядом глядя прямо мне в глаза. — Нет чувств. Нет эмоций. Правда в том, что я всегда вижу источник, причины и последствия. Ты привел нити судьбы в движение. Сначала я не понял, что причина в тебе. Потом я понял,