ему обычно не показываются. Жизнерадостный, доброжелательный и миролюбивый — но ужасно грустный в душе. Для него искомая сестра имела ценность даже большую, чем его жизнь. Он будущего своего не видел, в котором нет её. И пусть Орфей в мире сём не единственная сирота, излишне сильно привязанная к жизненно необходимому ему человеку, это меняло мало.

Хог, Юля, Эс — все молчали. Никто из них ни разу не перебил своего младшего товарища. Каждый безмолвно обмозговывал услышанное и с точки субъективного восприятия анализировал. Они, разумеется, не воспылали той же любовью к похищенной девушке, что и Орфей, но чувствами к боли последнего прониклись.

— Теперь мне ясна причина твоей замкнутости, — Юля отвернула голову, смахивая выступившие в уголках глаз слёзы. Она была слишком впечатлена не в самом радужном смысле сего слова. — Орфи… почему ты не рассказал нам об этом с самого начала? Быть может, знай мы всё изначально — и можно бы было как-то… что-то…

— В том-то и дело, Юлька: как-то, что-то, — передразнил девушку Эс, но без желания шутить. Скорее, иронию обронил, но достаточно невесёлую. — Ну, посочувствуем мы, похнычем вместе — а дальше что?

— Мы бы могли что-нибудь сделать.

— Что конкретно? Сама же говорила, что втроём у нас мало шансов против целой организации.

— Но с нами была бы тогда Элли!

— И что?

— И то! Она лучше нашего понимает, как надо себя повести в подобной ситуации.

— Юлька, я, конечно, всё понимаю… но ты писец как сейчас не права, — удручённо головой покачал Корт. — Давай начнём с того, что наша Эл — не всемогуща. Ещё она чахнет над правилами нашей команды, как Кощей — над златом. Ей проще Орфа турнуть из наших рядов, чем всеми нами рискнуть ради его сестрёнки.

— Да ты… ты что такое, чёрт подери, говоришь? — Сахарова аж со стула вскочила, зло глядя на пирокинетика. — Ты хоть понимаешь, как я могу расценить твои слова?

— Ты слишком эмоциональна. И ты прекрасно понимаешь, к чему я веду сказ.

— К чему, чёрт бы тебя побрал? Что Элли плевать на наши судьбы? Ты… ты реально такого мнения о нашем лидере?

— Слушай, родная, ты пытаешься перевернуть мои слова и облачить их в оскорбления, хотя я совершенно не это имел в виду.

— Ты говоришь, что Элли проще выкинуть из команды одного из нас, чем помочь. Вот только ты забыл, что она за любого, кто носит знак нашей команды, вступится, ни на какие обстоятельства не взирая. Что ей плевать, каковы будут последствия её действий, направленные на защиту близкого ей человека. Что, если страдает один — значит, страдает вся семья!

— Ну-ну, хе-хе. Когда выбор встанет между одним и всеми, Эл выберет последний вариант. Не потому, что она такая сякая и так далее — а потому, что так поступает каждый командир. Просто держи эту мысль в уме, хорошо? Глядишь, морально подготовиться к моменту её озвучивания успеешь.

Юля не без гнева посмотрела на Эса, но тот с ухмылкой закатил глаза и на спинку стула откинулся, под голову руки подкладывая.

— Одному быть страшно, правда?

Сия реплика принадлежала Хогу, что задумчивым взглядом буравил кружку в своей руке. Пока все спорили, он размышлял на услышанным даже в большей степени, чем можно бы было. Бандиты, сложность выполнения имеющейся задачи, возможные последствия — всё это было отброшено Лимитом в сторону и значения, как такового, не имело. В рассказе его зацепило другое. То, что мог понять только он — человек, познавший все «прелести» одиночества.

Хог долго думкам не предавался. Мысленно сделал выводы, понятные только ему одному, после чего разом опустошил чай — и заявил:

— Я пойду с тобой, Орф.

Все тотчас округлили глаза. Особенно Орфей, ожидавший чего угодно, но только не такого ответа.

— Мне плевать, — Хог сразу же выставил ладони, покуда знал, какими байками его сейчас начнут кормить окружающие. — Сказал, иду — значит, иду.

— Хог, мы вообще-то…

— Помню, Юлька, договаривались. Но я вдруг решил пересмотреть условия нашего задания и… короче, возвращайтесь без меня. Я пока тут погуляю, хе-хе.

— Да ты… ты… — у Сахаровой аж дыхание спёрло от такой беззаботности волонтёра.

— Братан, это не шутки, — удивительно, но даже Эс в сей час серьёзным был. — Мы развалили дамбу только потому, что бандюки про нас не знали. Но теперь знают. И будет жопа.

— Та пофиг.

— Сэр Хог, я категорически отказываюсь принимать твою помощь! — Орфей сжал кулаки и посмотрел на Лимита не то злобно, не то умоляюще. — Моя сестра — моя забота, не твоя! Ты не должен рисковать своей жизнью ради меня! У тебя есть Пряник! О нём думай!

— Вот потому я и не сдохну — бо Пряня меня ждёт, хе-хе.

— Да ты хоть понимаешь, на что подписываешься? — заорали на брюнета дружно все.

Хог посмотрел на ребят. А затем — дебильно улыбнулся.

Сие решение не оспаривается: он не покинет Златогор без Орфея.

— Как, кстати, твою сестру зовут хоть? — спросил юноша блондина. — А то ты её всё время сестрой величаешь, словно она безымянная.

— Сэр Хог…

— Короче, давай стели, чел. Ты от меня всё равно не избавишься, бо я настырный шо пиявка.

— Пожалуйста…

— Спасибо. А теперь по делу излагай.

Орфей умоляюще посмотрел на Эса с Юлей, но те лишь головы понурили. За последние три недели они хорошо уяснили одно: Хог — баран, тупо к своей цели идущий и ни на что не обращающий внимания. Будет хоть вечность лбом в ворота биться, пока их не отворит. Такого отговаривать бесполезно: даже если они силой схватят его и на корабль доставят, он обязательно сбежит и вернётся обратно.

Потому Орфей сокрушился под натиском бараньей настойчивости, смиряясь с решением самого упрямого участника команды «Серп».

— Мою сестру зовут Блейз Аквария.

— Нормас. Будем спа… — Хог замолчал. Как и Юля, перевёл взгляд на Эса, что подавился случайно едой.

— Вот сук, — Корт по груди себя постучал, чтобы откашляться. — Пересолили, походу. Надо перекурить.

С этими словами рыжик взял сигареты и ушёл на балкон.

Юля уныло посмотрела на Хога.

— Мне придётся об этом сказать Элли.

— Хочешь, я сам с ней перетру?

— Хог, пожалуйста, подумай ещё раз.

— Над чем? Кидать Орфа? Я вроде понятно постелил свою позицию, — фыркнул Лимит.

— Да послушай же меня, пожалуйста! — взмолилась бедная Сахарова. — Мы можем рассказать всё Элли. Я уверена, она не станет поступать так, как говорит рыжий балбес, и прибудет к нам.

— Смотри. На часах — семь утра. Кэп и Пряня с минуты на минуту причалят