Оставшихся денег хватило, чтобы снять комнату в частном доме на улице Краснофлотской. Хозяйка, семидесятисемилетняя Галина Ивановна, тепло приняла квартиранта. Александр, что ни говори, умел располагать к себе людей, и старушка, угощая его чаем по вечерам, охотно рассказывала про свою жизнь. Муж умер несколько лет назад, дочь с внуками жила в Симферополе, работала инженером на заводе «Фотон» и помогала матери деньгами, однако Галина Ивановна не спешила их тратить. Да и на что? Драгоценности ей были не нужны, пара серёжек с бриллиантами, несколько колец и цепочек, подарки покойного мужа – и то носила редко, питалась тем, что выращивала в огороде.

– После моей смерти внучок денежки получит, – похвасталась она. – Я в шкатулке с ними письмо храню. Пусть будет подарок от бабушки.

Ох, лучше бы она об этом не говорила! Как у человека с высшим образованием, представителя искусства, родился план обокрасть несчастную вдову? Александр и сам не мог этого объяснить, он был словно под гипнозом лотерейных билетов. Нет, убивать старуху музыкант не собирался. Он хотел лишь забрать всё ценное и в тот же день улететь в Москву или какой-нибудь другой город, где бы его не достала милиция. В тот вечер, думая, что Галина Ивановна отправилась на рынок, он зашёл в хозяйскую комнату и стал рыться в шкафу. Шкатулка с богатством нашлась очень быстро – её никто не прятал. Карташов стал лихорадочно доставать украшения и деньги и рассовывать по карманам. В этот момент вернулась Галина Ивановна. Она всплеснула руками и опустилась на стул:

– Саша, что вы делаете?

Он задрожал, как осиновый лист.

– Сейчас я вам всё объясню, Галина Ивановна. Я кое-что нашёл у вас… Очень-очень ценное… Вот, посмотрите…

Она поднялась и направилась к нему. Кудряшов размахнулся и ударил старушку в висок. Женщина упала как подкошенная, на несколько минут потеряв сознание, а Александр продолжил опустошать шкатулку. Он остался недоволен содержимым. Старуха говорила о нескольких кольцах и цепочках, а тут всего по одной штуке. Где же остальное? Он шарил по полкам в надежде отыскать пропажу, но ему так и не удалось это сделать. Александр посмотрел на хозяйку без жалости, как на объект для достижения цели. Ему вспомнилась «Пиковая дама». Тройка, семёрка, туз… «Тройка, семёрка, смерть», – мелькнуло в голове. Заметив, что бабушка приоткрыла глаза, он бросился в свою комнату за утюгом.

– Ты мне скажешь, где прячешь ценности, старая сволочь! – прошептал он, нагревая прибор. – Ты всё расскажешь…

Однако она ничего не рассказала. Когда утюг коснулся коричневой морщинистой кожи, Галина Ивановна дико закричала и перестала дышать – наверное, от испуга и боли остановилось сердце. Пришлось довольствоваться тем, что уже было найдено. Молниеносно собрав вещи, Александр бросился к первому ларьку «Спортлото», купил билеты, оставив деньги на дорогу до Москвы. Теперь требовалось сбыть украшения… На шумном бахчисарайском рынке он нашёл барыгу, который купил всё за бесценок. Карташов тогда не думал даже о своей безопасности. Скорее в киоск, за билетами!!! Выручки хватило ненадолго. Музыкант днём и ночью ломал голову, где раздобыть круглую сумму. Убийство и ограбление его уже не пугали, наоборот, казались единственным способом для достижения цели. И тут он вспомнил о Нонне и россыпях драгоценных камней… Ельцова – вот кто ему нужен… Если она не одолжит деньги, он готов к решительным действиям.

Нина встретила его не то что нелюбезно – враждебно.

– Это вы? Что вам нужно? – зло спросила она. Александр кинулся к ней:

– Ниночка, я попал в беду. Только вы можете помочь. Одолжите, пожалуйста, две тысячи рублей. Я всё верну, уверяю вас.

Её полное лицо побагровело, затрясся двойной подбородок с небольшой бородавкой, из которой, как ружейные дула, торчали два чёрных волоска:

– Две тысячи рублей? Да ты рехнулся, дорогой. Я тебе не мать, которая позволяла обирать себя, лишь бы добиться от молодёжи ласкового взгляда. Убирайся прочь, и чтобы больше я тебя никогда не видела!

Он накинулся на неё почти сразу, потащил в кухню, сорвал гирю с часов с кукушкой и принялся наносить удар за ударом. Когда женщина перестала шевелиться, Карташов бросился в комнату Нонны, стал лихорадочно раскрывать дверцы старинных шкафов и вытаскивать облигации, деньги и драгоценности. Перстень с кроваво-красным камнем выпал из дрожавших рук, и он сунул его в карман. Потом, когда в квартире не осталось ничего стоящего, что можно было унести в карманах или дипломате, он огляделся по сторонам.

Следовало замести следы. Сначала ещё пара ударов молотком – ему показалось, что Ельцова пошевелилась. Потом его взгляд остановился на утюге, уютно покоившемся на гладильной доске. Вероятно, Нинка собиралась приводить в порядок свою одежду… Что ж, это очень кстати. Схватив ворох газет с маленького письменного столика, он свалил их в кучу, включил прибор в розетку, присыпал его бумагой и бросился, как ошпаренный, вниз по лестнице. Два убийства, два греха на душу.… Тогда это его не волновало. Лишь бы скорее найти заветный киоск «Спортлото» и купить вожделенные билеты. Киоск он действительно отыскал очень скоро, но денег, прихваченных у Нины, оказалось мало, всего на полпачки. Тогда Александр вспомнил о перстне с кровавым камнем и, вытащив его из кармана, сунул под нос растерянному продавцу – сухонькому старичку с реденькими седыми волосами.

– Остальное на это… Очень дорогая вещь.

Киоскёр отпрянул от драгоценности, как от ядовитой змеи.

– Нам запрещается брать что-либо, кроме денег, – упрямо сказал он, решив про себя, что стоит держаться подальше от такого субъекта. Карташов отошёл от киоска, кипя от злобы. Ему хотелось убить старика, забрать все билеты, которые не были проданы, вернуться домой и поскорее начать заполнять шесть пустых квадратиков. Однако домой он не поехал, сам не зная почему, а принялся колесить по Москве, выходя на остановках и пересаживаясь на автобусы и троллейбусы, безо всякой цели.

Сначала Карташов не заметил, как из кармана выпал перстень, как он где-то потерял одну серёжку из бриллиантового гарнитура. И только к утру мужчина немного успокоился и отправился домой. Нужно было выработать план действий в спокойной обстановке. Через знакомых, занимавшихся скупкой и продажей камней, он вышел на Василия Большакова и продал ему коллекцию, получив уйму денег (это ему так показалось вначале), но потом выяснилось, что этого слишком мало. Они разлетелись, как конфетные фантики, а выигрыша по-прежнему не было. Зато Александр очутился в тюрьме… И лишь чистосердечное признание могло смягчить суровую кару. Придвинув к себе лист бумаги, он принялся лихорадочно писать, с ненавистью думая об убитых женщинах. Если бы Нинка не была такой