Свои жесткие замечания Кор предпочел высказать приватно, не желая «нападать на своих», как он пояснил, не ведая, что эти же самые соображения в тот момент формулирует в Кембридже Лаутерпахт, заканчивая книгу, в средоточии которой – именно права отдельного человека.

Прошло полгода после публикации «Правления стран “оси”…». Война в Европе закончилась, умер Рузвельт, Волковыск вновь под советским контролем. Лемкин, не получая известий о своих родственниках, погрузился в подготовку суда над военными преступниками. Президент Трумэн назначил главным обвинителем Роберта Джексона.

Лемкин связался с Джексоном{356} примерно в тот момент, когда 4 мая 1945 года в Баварии попал в плен к американцам Ганс Франк. Лемкин сообщил Джексону, что его книга находится в библиотеке Верховного суда, и приложил к письму статью «Геноцид: современное преступление»{357} (врезка к статье именовала автора поляком с «международным уровнем обзора»). Статья отражала многолетние усилия Лемкина, от брошюры для Мадридской конференции до завершающей книги: все преследовало единую цель – чтобы любой нацист, который «отважится пересечь границу», был немедленно арестован.

Джексон прочел статью и сделал множество пометок, в том числе выделил цитату, которую Лемкин приписывал фельдмаршалу Герду фон Рундштедту, одному из организаторов операции «Барбаросса»{358}. По слухам, отправляя армию на восток, фельдмаршал заявил, что величайшей ошибкой Германии в 1918 году было стремление «щадить жизнь гражданского населения вражеских стран» и что следует уничтожить как минимум треть этого населения «организованным голодом». Одного этого высказывания достаточно, чтобы выдвинуть против фон Рундштедта обвинение, полагал Лемкин{359}.

6 мая «Вашингтон пост» опубликовала передовицу{360} о предстоящем воздаянии, в которой ссылалась на книгу Лемкина. К тому времени «Правление стран “оси”…» было затребовано из библиотеки Верховного суда и оставалось в офисе Джексона более года, до октября 1946-го. Джексон поблагодарил Лемкина за обращение{361} и принялся набирать команду юристов для Нюрнбергского трибунала. В эту команду вошли и специалисты из военного министерства, консультантом которого числился Лемкин. Главным юристом в команде Джексона считался Сидни Олдерман{362}, блистательный консультант Южной железной дороги. Сидни проглотил книгу Лемкина за два выходных дня.

14 мая команда Джексона подготовила меморандум. В нем подытоживались улики, требовавшиеся для предъявления конкретным людям обвинений в «истреблении расовых меньшинств», однако термин «геноцид» не прозвучал{363}. Через два дня Джексон пригласил свою команду в Верховный суд и лично добавил геноцид к перечню вменяемых преступлений. Подробный отчет, который Джексон направил делегатам на Лондонскую конференцию, включает этот список со словом «геноцид», причем Джексон дает пояснение: «уничтожение расовых меньшинств и покоренного населения»{364}.

Лемкин прилагал все усилия к тому, чтобы оказаться в этой команде. В пятницу 18 мая его представили Олдерману, выпускнику университета Дьюка. Олдерман сказал Лемкину (ошибочно принимая его за гражданина Германии), что «Правление стран “оси”…» – «исчерпывающий» и «весьма интересный труд», который вполне может лечь в основу работы команды Джексона. Когда заговорили о том, каким образом на суде можно использовать термин «геноцид», Олдерман понял, что Лемкин «очень гордится» своим изобретением{365}. В конце того же месяца Лемкин присутствовал на встрече в Министерстве юстиции. Обсуждался непростой вопрос – роль, отводимая Управлению стратегических служб (Office of Strategic Services, OSS), предтече ЦРУ, в сборе улик против обвиняемых{366}. На собрании присутствовал и познакомился с Лемкиным 36-летний сын Джексона Билл – один из немногих людей, кому довелось сотрудничать и с Лемкиным, и с Лаутерпахтом (несколько недель спустя Билл побывал на Кранмер-роуд, в тот самый момент, когда обсуждалось включение в Нюрнбергский статут формулировки «преступления против человечества»). На Билла Джексона Лемкин произвел не слишком благоприятное впечатление: страстный человек и «в определенных вопросах знаток», но непрактичный и совершенно не разбирающийся в специфике дела, которое готовила команда. Тем не менее Джексон-младший и Олдерман сочли Лемкина достаточно сведущим, чтобы пригласить его в команду{367} (хотя, может быть, главным образом с целью присматривать за действиями Управления).

28 мая Лемкин был включен в команду Джексона и начал работать в Комиссии по военным преступлениям{368}. Разочарование настигло его уже вскоре: его идеи были отвергнуты. С ним считались как с экспертом по немецким злодеяниям, но и стиль Лемкина, и его темперамент создавали проблемы. Некоторые в группе Джексона жаловались на его неспособность к сотрудничеству, другие считали, что Лемкин не сумеет вести дело, у него отсутствует «сутяжнический инстинкт». В итоге Олдерман пришел к выводу, что Лемкин с такой задачей не справится, и завел с другим юристом команды, Телфордом Тэйлором, разговор о том, что Лемкина придется из основного состава устранить.