Мне плевать! Ты думаешь я приму твой ответ? Мне плевать что тебя с этим извращенцем связывает. Я вижу все по факту, вижу своими глазами какую мерзость он творит! У меня все.

У меня прерывается дыхание. Кислорода в легких становится критически мало. Эмоции захлестнули с такой силой, что забыл как дышать. В висках загудело. И стоило сделать вдох, как кровь будто молоты о наковальню вновь запульсировала в жилах.

– Ты не можешь так со мной поступить, Женя! Я твоя мать! Ты мой сын! Моя опора и поддержка… – впивается мне в ладонь длинными ногтями мать.

– А Джесс мне сестра. И как бы я не хотел тебя понять мам. Не могу. Ты предашь свою дочь, если все спустишь с рук этому мерзавцу. А сейчас, дай мне уйти. Я не хочу находится с тобой рядом. Не могу дышать с тобой одним воздухом слишком… мерзко. Прости.

15.2Черновик

15.2Черновик

– Женя! – слышу возбужденное, но я уже захлопнул за собой дверь и стремительно возвращаюсь на второй этаж.

На секунду, в раздумьях, останавливаюсь возле спальни Марины. Соблазн зайти – слишком велик, но я перемалываю в себе это чувство и направляюсь в свою комнату.

Спустя двадцать минут, я уже прибыл в покои той больницы, куда вчера привезли Джесс. Сестра скинула адрес сразу, без уговоров. Сделал вывод, что рядом с ней никого нет. Внизу. На входе. У стойки администратора меня беспрепятственно пропускают в отделение… гинекологическое. От одного названия становится не по себе. Лестница. Лифт. И вот уже стою перед стеклянной стеной, где вверху красными буквами значится “Гинекологическое отделение”.

Я только достаю телефон, чтобы позвонить сестре, когда взглядом цепляюсь за знакомый силуэт сестры. Она медленно идет по коридору в мою сторону, завернувшись в халат. На автомате поднимаю руку в приветственном жесте.

Джессика лишь слабо улыбается в ответ, но улыбка вымученная, картонная. У меня сжимается сердце от жалости. Даже на расстоянии в движениях, в пустом, блеклом взгляде сестры чувствуется немое отчаяние. Как только Джесс выходит из двери стремительно приближаюсь к ней заключаю в объятия. Секунда. Две. Джесс неподвижна, а потом вдруг придя в себя, обхватывает меня руками и сжимает так сильно, что трудно дышать.

– Женя! Я знаю, что ты думаешь обо мне… – севшим до хрипоты голосом начинает говорить Джесс.

– Не надо… сестренка. Все что я думаю, так это то, что ты моя сестра. Родная, любимая, единственная…

Нервный смешок вырывается изо рта девушки, а следом тело сотрясается в безмолвном рыдании.

– Сестренка. Ну, что ты? Не нужно плакать! Я хочу чтобы ты знала, что я тебя не осуждаю, ты для меня всегда была, есть и будешь самой-самой, чтобы не происходило, я тебя не оставлю…

– Женя! Ты такой добрый. Такой заботливый, – с отчаянием произносит Джесс. – Этой Марине повезло, что ты в нее влюбился.

Ее слова моментально напрягают. Отстраняюсь от нее. Заглядываю в лицо.

– Джесс, не лепи сюда Марину и мое к ней отношение. Я сюда приехал не для того, – сестра потупив взгляд прячет его от меня.

– Жень, у меня случился выкидыш…

Произносит сипло сестра спустя несколько минут молчания .

Я испытал шок в этот момент. Некоторое время я просто не мог говорить. У меня пропал дар речи.

– Ты была беременна? – переспрашиваю и так очевидную вещь.

– Да.

– От отчима?

– Да.

Эмоции моментально захлеснушие разум стремятся вырваться наружу. Это такое даже нарочно не придумаешь. Про такое я только слышал и видел в фильмах. Это… верх какого-то адского безумия. Не иначе. Параллельная реальность. Все выдумка.

– Прости, Жень, – бормочет пересохшими губами сестра.

– А муж Марины?

– Это другое, – немного помолчав отвечает сестра. – Он… Тут не при чем. Беременность была восемь недель. А с Мишей мы познакомились только на свадьбе. Ну, и закрутилось все. Сам же знаешь. Все как у тебя.

Знаю. Я все знаю. Только верить в это не хотел, до последнего. Думал у матери все под контролем. И не думал, что отчим больной на всю голову.

– Забери меня Жень, а!? Я не хочу быть здесь. А врачи меня домой по просьбе папы-Николь не отпускают.

Прозвище отчима, которое ему когда придумала Джесс, режет слух. Папа-Николь, который трахает свою падчерицу, это ли не абсурдная ситуация?!

– Не смей называть этого извращенца отцом, – цежу сквозь стиснутые зубы. – Он еще ответит за то что сделал…

– Нет. Не нужно, Жень. Это я. Я его соблазнила. Сама. Отчим не виноват. Просто не смог справиться со своими инстинктами. А потом. Потому все как-то закрутилось…

– Боже! Джесс. Замолчи. Немедленно, – накрываю ей рот рукой. – Я не хочу… Не могу это слушать. Я пока не готов к принятию тебя такой. Поэтому помолчи. Дай осознать то, что уже узнал.

Просьба услышана. Джесс замолкает. Но я вижу по ее глазам, как она хочет высказаться, что у нее слишком много всего накопилось внутри и эта дрянь отравляющая ее рвется наружу.

– Прости. Я не хотела тебя разочаровывать, – отпускает взгляд.

– Боже, бедная моя сестренка. Как же мне тебя жаль…

– Джессика?! – внезапно раздается за моей спиной хриплый мужской голос.

Джесс вздрогнув, бледнее. Резко поворачиваюсь.

В нескольких метрах от нас стоит… отчим. Меня затрясло. Сжимаю кулаки и в считанную долю секунды сократив между нами расстояние… без предупреждения наношу резкий удар. В челюсть. Со всей злостью, что испытываю к нему.

– Женя! – вскрикивает Джесс, и я чувствую как она тянет меня назад.

Отчим сплевывает кровь. Вытирает губы.

– Мразь. Извращенец старый, – шиплю ненавистно.

– Женя не нужно. Не трогай его, – причитает Джесс повисшая у меня на груди.

– Все сказал? – голос мудака звучит высокомерно.

– Нет не все, – цежу.

И перехвати Джесс за плечи, пытаюсь ее от себя отстранить.

– Женя! Женя! Женечка! Прекрати! Хватит, – умоляет она вцепившись в меня мертвой хваткой.

– Мужчины! Что здесь происходит?

Врывается в воздух