тело, из которого стремительно выходила жизнь, я сплюнул, развернулся и пошел на выход. Сегодня точно напьюсь.

На контрольный выстрел, что сухо прозвучал за спиной, я уже не обратил внимание. Мы все делали вместе и отвечали за все тоже вместе.

Лейтенант молча принял у нас винтовку, а потом по очереди обнял. О том, что случилось со снайпершей, он даже не стал спрашивать, потому как и так все было понятно…

Через неделю Колька погиб, подорвавшись на растяжке, меня спасла бетонная перегородка, принявшая на себя основной удар. Даже не ранило, только контузило. После этого я совсем осатанел… А впрочем, ладно, это уже другая история…

И вот теперь на арене на меня смотрела та самая полячка и так же презрительно кривила губы. То, что я похоронил давным-давно глубоко в себе, опять поднялось волной лютой злобы и ненависти. Плюнув ей под ноги, я развернулся и пошел на свое место, провожаемый удивленным взглядом Снежаны.

Теперь это стало личным, и с арены уйдет только один. Я убил эту тварь в том мире, убью и в этом, потому что не вижу разницы между той и этой. И там, и тут она была психопаткой, а мне, значит, пришлось взять на себя роль лекаря. Вылечу, на… А потом потребую звание доктора, на…

— Н-н-на!!! — заорал я, стоило только Снежане дать отмашку, и в Урсулу полетел огромный шар пламени, состоящий из моей ненависти. Потом еще, еще… Потянулся дым, беру его под контроль, и он мгновенно затягивает все видимое пространство. Земля как трамплин послушно подкидывает меня вверх и уже оттуда в прыжке я бью водяной плетью.

Поднявшийся пар — это та же вода, только вот она горячая, очень сильно. Слышу крик боли и ненависти. Ничего, тварь, я только начал! Сейчас ты сдохнешь.

Алмазные нити наносят удар по ее щиту, сразу практически обнуляя его, а следом летит столб воды. Она ошеломлена, явно не ожидала такого напора. Но воин она опытный, что сказать, да и практики у нее точно было больше.

Две огненные вспышки с её стороны — и я не успеваю увернуться, слишком приблизился, и мое тело катится по арене. Слышу хруст, по-моему, это рука. Моя и левая. Пока соображал, сломана она или только вывихнута, в меня ударил огненный столб.

Пришлось вспоминать уроки зайца, и я рванул в сторону, формируя водяную стену, на ходу хлопая по загоревшейся одежде. Дым от неё сжался коконом и понесся от меня прочь, закрывая прусачке обзор.

Шипение, опять пар, который я бездумно преобразую в мелкие водяные иглы, веером расходящиеся в разные стороны.

Мелькнул силуэт и мой браслет, распавшись на фрагменты, устремляется туда со скоростью пули. Опять вопль, как целебная мазь от ожогов на мои раны.

Удар по телу земляной балкой я пропустил. Просто в какой-то момент земля под ногами пошла волнами и я упал, причем на больную руку, и она рухнула сверху, вбивая меня еще глубже. Не соображая, что делаю, я выпустил алмазные нити, кувырок и опять удар, но уже в голову. Миг — и тело пронзило будто в десятках мест. Хотя почему будто — вон, как живописно из меня торчат каменные иглы. Сознание поплыло, и я даже на миг вырубился.

Тяжесть я почувствовал сразу и сквозь пелену невольно выступивших слез увидел, что на мне сидит эта тварь. Часть её волос была спалена до кровавой корки, на лице глубокий порез, да и на руке не хватало пары пальцев. Но самое противное, к моему горлу был приставлен ледяной клинок, кожа под которым уже начинала синеть. Я вообще не понимал, почему до сих пор жив и не подох от внутреннего кровоизлияния.

— Я ненавижу русских! — выплюнула она, видимо, давно заготовленную речь. — Вы всегда лезете туда, куда не надо, со своей гуманностью. Я всегда с наслаждением убивала вас и буду убивать в дальнейшем.

Но еще больше я ненавижу тебя, аномалию, которой в принципе не должно быть! Лишь женщины — вершины творения богов, лишь они могут управлять магией, а ты — ошибка, которую надо исправить! Поэтому я убью тебя. Да, мне этого не простят и, наверное, я скоро отправлюсь следом за тобой, но ты этого уже не увидишь. Правда, это произойдет не сразу, ведь смерти на дуэли случаются, и пока будут разбираться, я прикончу твоих шлюшек сестер, как и было задумано изначально. Есть что сказать пред смертью? Только не говори «сдаюсь» — тебя спасти все равно не успеют.

— Значит, это ты на меня покушалась недавно? Иглой из тени швырялась?

— Что? Убить издалека? Нет, я предпочитаю смотреть в глаза подыхающей жертве. Это все или есть что-то еще? Поторопись, у меня ещё много дел.

— Ага, — улыбнулся я окровавленными губами. — Ты совершила большую ошибку. И знаешь, какую?

— Ты же мне скажешь? — оскалилась она.

— Конечно. Ты позволила мне до себя дотронуться. Гори в аду, тварь!

Молния, но уже не красная, а цвета ночи прянула в ее тело и принялась уничтожать его изнутри. Тело пруссачки замерло, руки задрожали. Из глаз и рта хлынула черная кровь. Лед, что она сжимала в руках, развеялся, и она завалилась набок, трясясь всем телом.

Посмотрев на нее, я встал и просто свернул ей шею. Хруст шейных позвонков прозвучал особенно громко в наступившей тишине. И вот только тогда я позволил силам окончательно меня покинуть.

Эта чёрная молния, она сильней и страшней красной. Она — смерть, разрушение. И если красная дарила жизнь всем, не вредя мне, то черная буквально выпила мои силы. Но плевать.

Что в том мире, что в этом характер этой польской стервы остался тот же. Но что значит, как и было задумано? Кем задумано? Млять, если это инициатива Анны, то ей хана! Ведь это реальное и целенаправленное покушение на детей императора.

Сегодня же свяжусь с мамой и все ей расскажу. Боюсь, тут моих сил не хватит, чтобы во всём разобраться.

И где, наконец, все⁈ А то лежать на холодной земле мне как-то совсем не нравится. Еще