Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В кабинет входят трое медиков, Ольгу грузят на носилки, подсоединяют к капельнице и уносят, а Майя сидит на полу, сжимая ее телефон, и пытается соединить вместе свои впечатления и унять дрожь в руках.
– Это из-за меня…
Она смотрит на свои ладони – они в крови, и Майя думает о том, что не появись она здесь, Ольга, возможно, была бы в порядке – сидела бы в этом прекрасном кабинете, занималась своей работой, а вечером вернулась бы к своим малышкам…
– О господи, они еще такие маленькие!
Майя оглядывается в отчаянии – в коридоре шум и беготня, переполох, вот потащили чье-то тело. Валерия прошла мимо кабинета, рукав у нее в крови. Майя машинально сует телефон Ольги в карман и выходит в коридор. Олешко и второй охранник что-то тихо обсуждают, секьюрити оцепили коридор, кого-то ведут с заломленными руками, и он оставляет кровавый след. Майя в ужасе прислоняется к стене, закрывает глаза. Это из-за нее все, она, как магнит, притягивает смерть и несчастья на головы всех, кто находится рядом. И если Ольга не выживет, сиротами останутся две крохотные девочки. И ее сыновья, большие красивые парни, тоже потеряют мать. И все потому, что когда-то она, Майя, сбежала, вместо того чтобы драться.
– Можешь поприсутствовать. – Олешко словно нависает над собеседником, хотя вовсе не выше его ростом, но как-то ему это удается. – Это твои люди продались. И к остальным у меня доверия нет. Ты – другое дело, но не твои люди. Так что можешь присутствовать, но и только.
Майя идет в сторону лестницы. Если сейчас она выйдет из здания, то успеет добраться домой раньше Валерии и Павла, возьмет свой рюкзак – и все, страна большая, документы она себе новые добудет. Может быть, Павел прав – нет, он всегда прав, и бежать смысла нет и некуда, все равно судьба настигнет ее, рано или поздно. Только для этих людей несчастья закончатся, они залечат раны и станут жить, как жили. Нельзя было позволять себе эти отношения, дружбу, все то, что сделало ее счастливой в последнее время. Нельзя было никого впускать в свою жизнь. Слишком больно теперь терять. Череда несчастий говорит о том, что нужно начинать все сначала, даже если это снова будет ошибкой. Эти люди не захотят отпустить ее, а потому нужно бежать. Нельзя, чтобы кто-то был рядом, как та девушка в пустом доме, как… Вот к чему это привело тех, кто хотел ей помочь.
Майя бежит вниз по лестнице, прокручивая в голове, куда она направится на этот раз.
– Далеко собралась?
Павел стоит около двери, ведущей на подземную стоянку.
– Нет, я…
– Детка, только не лги мне. Ты собралась слинять. Хотя бы кровь отмыла, по улицам в таком виде пройти незамеченной сложно.
– Эту кровь с моих рук ничто не смоет.
– Только не надо истеричного пафоса. – Павел подтолкнул ее к двери, за которой оказался туалет. – Вымой руки, на тебя смотреть страшно.
Майя выдавливает из дозатора жидкое мыло, пахнущее сиренью, смывает его – вода бурая от крови, и она снова намыливает руки, снова смывает.
– Только не вздумай глюкнуть, детка. – Олешко наблюдает за ней со странным выражением лица. – Не сбегай от проблем, даже туда, куда ты сбежала от нас в последний раз. Не смей. Не ко времени, понимаешь?
– А ты понимаешь, что это все из-за меня? – Майя в ярости, и хотя Павел не виноват, но он здесь, а значит, ярость свою она выплеснет на него. – Ведь это из-за меня столько народу погибло, и теперь эта женщина. Она видела меня один раз в жизни и согласилась помочь просто по дружбе – а у нее дочкам года по два, крохи совсем, и они могут остаться без матери! Из-за меня! Если она умрет, они ее даже помнить не будут!
Майя плачет, прижавшись к стене. Она так давно не плакала, но невозможно вынести то, что произошло, и невозможно избыть чувство вины, что навалилось на ее плечи.
– Ну, все. Рыдать, уткнувшись в стену туалета, – это, конечно, готично, но непродуктивно. – Павел сжимает ее руку. – Идем, дел полно.
– А… все это? Как?..
– А все это будем решать по ходу. Ребятки уже никуда не торопятся, а нам с тобой надо в больницу. Именно сегодня один из совладельцев фирмы, анализ деятельности которой проводила Ольга, решил, что нужно срочно убрать аналитика и не позволить второму собственнику узнать то, что нарыла госпожа Витковская.
– Так это не…
– Не из-за тебя, уймись. Но ты имеешь к этому косвенное отношение, потому что фамилия заказчика – Дробышев. Вася-Математик почуял неладное на фабрике в Алмазном и решил проверить, не нагревает ли его зятек.
– И Ольга…
– Сделала полный анализ, но киллер сжег на хрен ее компьютер. Не зная того, что знают лишь четверо в этом здании: любой документ, с которым работает любой из сотрудников, автоматически копируется на сервер, даже если сотрудник его не сохраняет – на сервере он останется со всеми правками. И отчет Ольги тоже сохранился. Но тут уж киллер не виноват, он знать этого в принципе не мог. Кроме меня, в курсе здешний начальник службы безопасности Фролов, собственник бизнеса и сама Ольга. Очень ограниченный круг лиц.
– А ты какое отношение к этому имел?
– Я сам создал эту систему, работая на Панфилова и Матвеева, потом рассказывал о ней на семинаре, куда меня пригласили читать лекции о безопасности предприятий, а Фролов был на этом семинаре, как и многие мои коллеги, и когда он предложил своему шефу эту систему внедрить, для консультаций пригласили меня.
– Значит, то, что мы сюда пришли именно сейчас…
– Совпадение из разряда тех, которые я называю промыслом божьим. Довезли Ольгу до больницы живой, а там уж Круглов ее не отпустит ни за что. Тем более, что на днях они получили от спонсоров новое оборудование…
В кармане Майи зазвонил телефон. Незнакомая музыка сбила ее с толку, потом она вспомнила, что сунула в карман телефон Ольги.
– Да?
– Дай трубу парню, который рядом с тобой.
Этот голос Майя уже слышала. Этот абонент записан в телефонной книге под забавной кличкой Пупсик, хотя, судя по голосу, это скорее папаша куклы Чаки, какой там Пупсик.
– Паш, это тебя. Ольгин друг, которому она велела мне позвонить.
Павел берет трубку и какое-то время слушает, нахмурившись, потом кивает, словно собеседник может его видеть:
– Ладно.
Телефон Ольги он прячет в карман и смотрит на Майю, словно прикидывая, что же с ней делать.
– Сейчас едем в больницу. Там я сдам тебя Максиму из рук в руки, и ты мне пообещаешь, что не сбежишь.
– Но, Паша…
– Посмотри на меня, детка.
Их глаза встречаются. Лицо Олешко, всегда приветливое, словно окаменело, глаза холодные и далекие. Будто и не он вел с ней как-то ночью светскую беседу. Сейчас он другой – отстраненный и опасный, но Майя выдерживает его взгляд – все, времена, когда она пряталась, прошли. Больше она не станет ни прятаться, ни бежать.