– У тебя пара минут. – Павел повернулся к медсестре. – Если надо ноги размять, у вас есть две минуты.

Женщина отложила вязание и вышла, Павел кивнул охраннику, и тот послушно отвернулся к окну.

Пупсик наклонился над Ольгой и вгляделся в ее лицо. Потом погладил ее ладонь, и этот неожиданный жест выглядел неумело нежным и таким настоящим, что Павел отвернулся. Таким людям, как он и Пупсик, полюбить кого-то – настоящее проклятие.

Пупсик оставил на тумбочке киндер-сюрприз и повернулся к Павлу.

– Идем.

Они вышли, разминувшись в дверях с медсестрой.

– Там мой друг игрушку оставил, пусть будет.

– Пусть. Она утром проснется и обрадуется.

Они выходят тем же путем, что и вошли. В машине тепло, Павел почувствовал, что напряжение отпустило его спутника.

– Спасибо, что провел меня.

– Ничего.

– Она выживет. Я смотрел ей в лицо – знаешь, у тех, кто умирает, появляется печать смерти, я всегда ее вижу, но у Ольги такого нет.

– Это мистика.

– Пусть для тебя мистика, а я вижу. – Пупсик повернулся к Павлу, в темноте блеснули его глаза. – Я в деле, брат. Тебе нужен верный человек, чтобы закончить все как следует, и ты можешь на меня рассчитывать.

– Бесплатно?

– Сам знаешь. Он мне заплатит за каждую каплю ее крови, сука. Если бы не твое дело, я б его уже вальнул. Для того и позвал тебя, чтобы выяснить, кто. Мог бы и сам, но проще было спросить. Я знал, что ты скажешь. Но теперь я тебе должен и понимаю, что ты бы тоже их обоих вальнул, если б было можно, но тогда твое дело закончится не так, как нужно. А потому вот мой телефон, когда я тебе понадоблюсь – звони, я приду.

– Ты ее любишь. – Павел смотрел поверх головы собеседника. Не должно остаться недомолвок. – Ты же ее любишь, эту Ольгу. Я прав?

– Прав. Но она этого никогда не узнает. Я ничего не сумею ей дать для нормальной жизни. Так что дам то, что смогу, хотя она этого не узнает.

– Она велела Майке позвонить тебе. Не мужу, не сыновьям, а тебе.

– Она думала, что умирает. Хотела, чтоб я достал того, кто ее заказал. Все, спасибо, что подвез. Езжай, поспи, ты на последнем издыхании, братан.

Павел едет домой, думая о двух странных людях, которых он сегодня узнал. Ольгу Витковскую он встречал и раньше – холеная, элегантная, очень женственная, она вызывала в нем ощущение какой-то надежности. Отличная мать своим детям, состоявшаяся личность, приятная и остроумная, умеющая посмеяться и увидеть смешное. И вдруг он понял, что под этой маской сидел, скрываясь, настоящий хищник, который, даже умирая, думал не о выживании, а о мести. Она решила, что живет последние минуты, и хотела сообщить об этом не мужу, не сыновьям, чтобы услышать их голоса в последний миг – нет, она требовала позвонить человеку, который отомстит за нее. Павел понял то, что давно знал Пупсик. Хищники – невымирающий вид.

* * *

– Красиво.

Дом Матвеева оказался совсем не таким, как она себе представляла. Никаких острых углов, косых линий и стеклянной геометрии, ничего, что нужно натирать тряпками и жидкостью для мытья стекол.

– Нравится? – Матвееву было очень важно видеть впечатление, которое произвел на Майю его дом. – Правда, нравится?

– Это английский особняк. – Майя дотронулась до красных кирпичей, из которых сложены стены. – Я видела подобные в Уэльсе, мы с Леней поездили по Англии, так вот этот дом очень похож, особенно меня рамы оконные умиляют, четко английские.

– Да, мне тоже очень нравится их стиль. Функциональность, надежность и уют.

– И полукруглый эркер, и две башенки по бокам. – Майя оглядывает строение. – Красиво. А наверху можно устроить спальню.

– Значит, устроишь. – Матвеев поднял ее на руки и вошел в дом. – Ну, вот, собственно…

Смутившись своего неожиданного порыва, Матвеев опустил Майю на пол.

Внутри дом оказался в стадии отделки. Гостиная с камином и решеткой, наборный паркет на полу, светлые обои, высокие окна. Майя поймала себя на том, что прикидывает, какие сюда подойдут мебель, ковры, словно и правда рассчитывала жить здесь.

– Обои хорошие, но вот тут нужно будет поставить часы, я как-то подходящие в антикварном магазине видела, а здесь…

– Сделаешь все, что захочешь. – Матвеев с нежностью смотрит на хрупкую фигурку Майи на фоне светлых стен. – Я знаю, у тебя прекрасный вкус. Вот тебе дом – твори.

– Максим…

– Что? – Он уже поборол смущение. – Ты сомневаешься?

– Не в тебе. – Майя вздохнула. – И не в своих чувствах. Подожди, дай мне сказать.

Она подняла взгляд и посмотрела прямо в глаза Матвееву. Олешко прав, больше нельзя прятаться. Или повернуться лицом к жизни, или никак.

– Все говорит об одном: рядом со мной находиться опасно. Все, что имеет отношение ко мне, стало привлекать смерть. Нападение на Ольгу Витковскую было последней каплей. Нет, я не буду больше убегать, я так решила. Я уже не та загнанная испуганная тетка, какой была, когда убегала из Москвы, теряя тапки. Из-за меня погибла Майя Скобликова. Не спорь, Максим, из-за меня. И я обязана перестать убегать – ради нее тоже. Она словно добавилась ко мне, и я стала сильнее, а это чертовски веская причина жить. И я буду жить, не прячась, хватит, набегалась. Но ты же видишь, что происходит? Кто станет следующим, кого убьют или искалечат из-за меня? Я… очень полюбила вас всех, вы меня совсем не знали, а приняли как старую знакомую, беспокоились, помогали. Вы подверглись опасности – из-за меня. И мне нужно уйти, иначе они никогда не оставят вас в покое. Нельзя вам находиться рядом со мной, никому нельзя, и тебе тоже, Максим. Я не могу тебя потерять.

– Ну, да. Это ты отлично придумала. – Матвеев подошел к Майе и обнял ее. – Нет, солнце. Мы преодолеем это вместе. Мы с тобой, Панфиловы, Ника с Лехой, Пашка, который за нас всех глотки грызть будет. Понимаешь? Ты жива до сих пор, потому что мы вместе. А если ты сбежишь, он все равно тебя достанет, но нас рядом не будет. Ты же не хочешь, чтобы он победил?

– Но…

– Не спорь, это очевидно. – Матвеев и сам не верит, что наконец нашлась женщина, с которой он готов снова начать жить. – Мы что-нибудь все вместе придумаем, я рассказывал, как мы уделали нашего брательника? Он, сукин сын, был похлеще этих двоих. Но мы не позволили ему ради каприза отнять то, что нам дорого, и наши жизни ему не отдали тоже, а он очень старался. И психопат был тот еще. А твой Возницын – просто мелкий воришка, выбившийся в господа, и вся заслуга его только в том и есть, что он был пасынком талантливого парня, который дал ему в жизни все, а у него не хватило порядочности быть благодарным. Он получит свое сполна, я знаю этот тип людей. Ничего собой не представляя, они изо всех сил пыжатся доказать всем вокруг свою значимость. Но себя-то не обманешь, и в душе эти персонажи всегда знают, кем на самом деле являются. Мы остановим его, обязательно. Тут без вариантов, Майя. Мне не нужно, чтобы какой-то Возницын нависал над нашей жизнью долгие годы. Я не потерплю, чтобы моя жена прятала лицо, прекраснее которого я не видел.