εισφερειν). В случае утвердительного ответа (хиротонией) назначаемо было в 8-ю пританию полное собрание для подачи голосов. В этот день народ собирался на площадь в огороженном барьерами круглом пространстве с отдельным входом для каждой из 10 фил. Каждый гражданин писал на черепке имя лица, которое он желал удалить из Афин, и клал черепок в урну. Имя лица, предположенного к изгнанию, не было объявляемо и сама подача голосов производилась тайно. Архонты и члены совета председательствовали в собрании и наблюдали за порядком подачи голосов. По окончании ее они сосчитывали черепки и, если их оказывалось менее 6000, то собрание признавалось несостоявшимся; если же их было 6000 или больше, то гражданин, имя которого было написано на большинстве черепков, должен был удалиться на 10 лет за пределы Аттики, причем ему давался только 10-дневный срок для приведения в порядок дел. Позднее срок изгнания был сокращен наполовину, но и прежний 10-летний срок был иногда сокращаем особыми постановлениями для любимых народом изгнанников (например, Аристида, Кимона). Изгнание не сопровождалось лишением ни имущественных, ни гражданских прав и не имело характера бесчестия, а напротив, даже возвышало изгнанника в общественном мнении, так как показывало, что он был человек выдающийся, влиятельный; пустого, неважного человека не за что было изгонять такой чрезвычайной мерой. Остракизм существовал до 417 года.

Γραφη παρανοµων. Верховная власть афинского народа, выражавшаяся в постановлениях народного собрания, была ограничена законами. Хотя и высказывался иногда взгляд, что народ волен делать все, что захочет, но по общему принципу постановления народного собрания (ψηφισµατα) не должны были стоять выше закона (νοµος). Это господство закона ясно высказывается в применении так называемого обвинения в противозаконности (γραφη παρανοµων), которое вместе с тем считалось главной опорой демократии, так как посредством его могло быть остановлено всякое предложение, клонившееся во вред народу. Когда появлялось какое-либо новое предложение, всякий гражданин имел право объявить под клятвою (υπωµοσια), что оно содержит в себе что-либо противное существующим законам. Это обвинение в противозаконности могло быть подаваемо фесмофетам как до утверждения предложения в народном собрании, так и после утверждения немедленно или в течение одного года. Тотчас после подачи обвинения дело о предложении приостанавливалось и обвинение рассматривалось судом присяжных под председательством фесмофетов. Таким образом суд контролировал деятельность народного собрания. Если он не признавал предложения противозаконным, то оно шло на утверждение собрания или вступало в действие, если уже было утверждено, в противном же случае было отменяемо и автор его подвергался взысканию, которое не было предусмотрено в существующих законах и потому каждый раз было определяемо судом (αγων τιµητος, см. ниже, разд. III, гл. 23, § 4); обыкновенно оно состояло в большем или меньшем денежном штрафе, но иногда, в важнейших случаях, даже в смертной казни. Если три предложения одного и того же гражданина были отменены вследствие обвинения в противозаконности, то он подвергался частичной атимии, состоявшей в лишении права впредь делать предложения. Таким образом, автору предложения могла грозить серьезная опасность, которая заставляла граждан быть очень осторожными при подаче предложений, тем более что было много ябедников, которые подавали обвинения просто ради личных выгод (например, вследствие подкупа партией, стоявшей против внесенного проекта). Однако в случае признания обвинения несправедливым обвинитель сам рисковал подвергнуться штрафу в 1000 драхм, если не получал в свою пользу даже пятой части голосов судей, а если три раза подавал обвинения, которые суд признавал несправедливыми, то лишался права впредь подавать их. По истечении года со дня утверждения какого-либо предложения хотя и можно было возбуждать против него обвинение в противозаконности, но автор его уже не подвергался ответственности, и для защиты постановления назначались народным собранием συνηγοροι.

Γραφη παρανοµων была могущественным орудием в руках демократии и установлена была, очевидно, для лучшего обсуждения предложений, чтобы они не заключали в себе чего-нибудь противного благу народа; но употреблялась она обыкновенно для проволочки или задержания предложения, которое почему-либо не нравилось той или другой партии, иногда же бывала просто придиркой вследствие личной недоброжелательности к автору предложения, так что служила эгоистическим целям предводителей партий и сикофантов.

§ 3. Законодательство и законодательное собрание

Так как решение народного собрания (ψηφισµα) и закон (νοµος), как мы видели уже выше, были не одно и то же и последний стоял выше первого, то отсюда является естественное последствие, что народное собрание принимало участие только в подготовительных работах при законодательстве, но не в нем самом. Изменение существующих законов и установление новых принадлежало особо избранной законодательной комиссии из числа членов суда присяжных (ηλιασται) с участием совета. Присяга, которую гелиасты давали при вступлении в должность, считалась важной гарантией того, что они будут действовать во благо народу. Демосфен считал несправедливым, чтобы неприсягавшие (т. е. участники народного собрания) могли отменять постановления присяжных (Пр. Тимокр. 78). В другом месте он говорит, что судебные палаты стоят выше совета и народа (Пр. Евбул. 56).

Важных перемен в основных законоположениях не было, большинство действующих законов принадлежало Драконту и Солону; но так как с развитием народной жизни тот или другой из действующих законов мог оказаться неудовлетворительным или могла явиться необходимость в каких-либо новых законах, то было установлено, чтобы ежегодно в первом народном собрании 1-й притании (11-го числа месяца Гекатомбеона), кроме утверждения чиновников в должностях, происходил пересмотр законов (επιχειροτονια νοµων); при этом сначала рассматривались законы, касавшиеся деятельности совета, потом общие (т. е., по-видимому, относившиеся к деятельности народного собрания), наконец, служившие руководством для 9 архонтов и прочих чиновников. Если в этом собрании народ хиротонией постановлял что-либо изменить в законах, то гражданин, предложивший проект нового закона, должен был представить его на рассмотрение совета, заключение которого (προβουλευµα) представлялось народу в третьем собрании после того, в котором происходила эпихиротония. В промежуток между этими собраниями проекты новых законов, предлагать которые имел право всякий гражданин, а также и старые законы, которые предполагалось отменить, были помещены на белой доске подле статуй 10 героев-эпонимов фил и читались секретарем в собраниях, которые происходили в этом промежутке. По постановлению Тисамена (403 г., Андок. О мистп. 83 сл.) совет назначал для выработки проектов законов особую комиссию из 10 членов; но и тогда не возбранялось всякому желающему предлагать свои проекты.

В третьем собрании после эпихиротонии, тотчас после жертвоприношений, председатели предлагали на обсуждение народу заключение совета, следует ли отвергнуть новые проекты или передать на окончательное решение законодательной комиссии. Если народ решал второе, то в последнем собрании притании он делал постановление об учреждении комиссии законодателей (νοµοθεται) из числа гелиастов, определял, каким образом им заседать, назначал жалованье и указывал источники, из которых оно должно было уплачиваться, наконец, назначал