— А дальше что? — хитро улыбнулся Вадик. — Неужели не придумала?

— Всё я придумала! Дальше…Ну дальше я опускаюсь ниже… — почему-то Ангелине показалось очень важным произнести это вслух.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-В своих фантазиях я тоже всегда опускаюсь ниже. — Вадим ласково чмокнул девушку в нос, а затем аккуратно ссадил со своих колен и резко встал. — Пойду покурю. После таких разговоров точно нужно проветриться!

Разгорячённая Гелка осталась сидеть на полу, яростно сжимая воздух. Всё-таки ей тяжело давались такие резкие обломы.

Вадим с усмешкой смотрел через стеклянную дверь на то, как девушка рассеяно хватается то за одну, то за другую вещь, старясь снять напряжение при помощи бурной деятельности. Не давала покоя мысль показать ей другие, более приятные способы, которые не посягают напрямую на старательно оберегаемую девичью честь. Но даже для таких шалостей было ещё рано. Слишком правильная ему попалась девочка.

— Вадь, а что здесь? — Гела достала из самого дальнего угла шкафа коробку и теперь с любопытством её разбирала. — Фотографии какие-то…

«Докопалась же…» — с улыбкой подумал парень.

— А это, моё счастье, ты нашла семейный архив.

Вадик быстро затушил сигарету и вернулся в комнату. Ангелина уже с головой зарылась в сокровища, которые она добыла.

— Вадь, а этот маленький мальчик…

— Да, это я. — Вадим уселся рядом и тоже стал разглядывать фота. — Здесь мне года ещё нет, но уже видишь, стою. Мама рассказывала, что пополз и пошёл на пару месяцев раньше, чем положенного, а разговаривать только к двум годам стал пытаться. Родители уже думали, что немой. — парень рассмеялся. — А здесь три, только в садик пошёл.

Ангелина с нежностью смотрела на сначала милого, щекастого, тёмненького карапуза в ползунках, затем серьёзного мальчишку с игрушечным вертолётчиком, а потом и хмурого первоклассника в белой рубашке и с азбукой.

— Я тебя везде узнаю по взгляду. — заметила девушка. — Даже в год брови хмурил и глаза прищуривал, будто изучаешь что-то под микроскопом.

— Интересно посмотреть на тебя.

— Поедем на Новый Год к Крёстному — увидишь.

Вадим только хмыкнул. Привычка Гелки ставить перед фактом просто восхищала!

— Смотри, а это третий класс. Я растрёпанный и с фингалом, из драки вытащили буквально за минуту до того, как повели фотографироваться. Это пятый класс, здесь восьмой, девятый, одиннадцатый… А это мы с Тёмкой в институте…

Ангелина с интересом следила за тем, как из милого карапуза со шкодливыми глазками получился её взрослый, серьёзный Вадим. В младенчестве он был хоть и хмурил бровки, но при этом ещё и успевал беззубо улыбаться. Трёхлетний карапуз сверкал карими глазёнками, выискивая, где б нашкодить. Первоклассник наоборот, казался насупленным, преисполненным важностью нового положения. На всех этих фотках парень был хоть серьёзным, но с открытым детским взглядом. А вот после его глаза будто потухли. «Родители погибли». — вспомнила Гела.

— Здесь День Рождение. Мне 15 лет. Бабушка насильно вытащила фотографироваться в кругу семьи. Отсюда и выражение лица. А это мой дневник. По-моему, за восьмой класс, или за седьмой… Ты как истинный педагог нашла самое интересное!

Гела тут же сунула нос в находку. Страницы полностью были покрыты красной ручкой, изредка мелькали оценки.

— О, мы с Сашкой в школе тоже никогда не писали расписание! А это что? «Принес ежа на урок». Вадик! Где ты ежа взял? До такого даже мы с братом не додумались!

— А что его искать-то? Шел через парк, а он как раз тропинку перебегал. Ломанулся в кусты и поймал. Биология была вторым уроком, хотел показать учителю, исследовать. А он, как назло, на первом уроке из сумки выбрался и пошёл класс изучать. Прямо к доске. Видимо умный сильно!

Гелка покатилась со смеху.

— «Курил в туалете». Вадь! А ты со скольких лет курить начал?

— Вот как раз в тот момент и начал. Четырнадцать было. И претензии, кстати, несправедливые. Сами все входы, кроме главного, закрыли, а на главном завуч дежурит. Куда ещё идти было? Я, как порядочный человек, высунулся в форточку, что б не дымить в помещении. В этой форточке меня директор и увидел.

Ангелина вновь рассмеялась.

— Та-ак… — протянула она. — Посмотрим оценки.

Девушка пролистнула страницы.

— Вадя! — тут же возмутилась она. — Двойка по литературе! Как ты мог!

— Мне интересно, что у тебя по математике? — хмыкнул Вадим.

— У меня по математике твёрдая четвёрка. Потому что мы с братиком команда! На пятёрку мои ответы у доски не тянули, зато контрольные были написаны идеально! Да и с устными ответами Сашка всегда находил способ помочь. У нас даже особая система жестов и мимики есть. Один раз моргнул — синус угла, два — косинус, три — тангенс, ну а если оба глаза моргают — котангенс. Один раз так доморгались, что Сашку с урока в медпункт отправили за валерьянкой, нервный тик лечить.

Теперь настала очередь Вадима хохотать.

— Ой, а что это?

Ангелина как обычно долго на чём-то одном не зацикливалась. Тоненькие пальчики зарылись в бумагах и вытащили потёртую свадебную фотографию.

— А это, лучик, фото моих родителей. — Вадим бережно разгладил портрет. — Вот мама, а это отец.

Вадик был похож на папу, это Гела увидела сразу. Те же крупные черты лица, те же тёмные волосы, те же немного прищуренные карие глаза, вот только лицо более смешливое, живое. Мама была миниатюрной брюнеткой с ярко-зелеными глазами в простом белом платье.

— Родители студентами поженились, маме едва 19 исполнилось. Папа как раз на последний курс перешёл.

— Давно друг друга знали?

— Нет, только в институте познакомились. Мама — умница и скромница, отец — первый шалопай и забияка на курсе. Мамуля неприступная была, как скала. Её бабка в ежовых рукавицах держала, гулять почти не отпускала. Отец по пожарной лестнице на девятый этаж лазил на свидания. Они так рассвет вместе встречали. Потом оба спали на парах… — на лице Вадима появлялась совершенно особенная, светлая улыбка, когда он говорил о родителях. — Ну, а когда год закончился, папа завалился к домой и попросил руки возлюбленной. Сказал, жить без неё не может. Вот и поженились. Бабка до сих пор отцу простить не может, что он её нежный цветочек совратил. Видимо это семейная традиция — портить нежных, невинных девушек. — Вадик обнял Гелку за талию и чмокнул в плечо.