И прежде чем ее тело погибло, а дух вернулся на небо, ее избранник произнес ужасные слова:

– Если ты покинешь небо над Гелиосом, я убью ее. Я убью нашу дочь, а ты станешь свидетелем ее гибели.

Он сошел с ума. Услышав подобное, Сол начала сопротивляться, но было слишком поздно. Плоть, которую она создала, погибла, а ее дух был отправлен обратно в небо.

Скульптор хотел, чтобы она продолжила свой путь по небосклону, но он никогда не настаивал. Он слышал угрозу Атона и знал, что сердце Сол принадлежит ее дочери. Ему было понятно, для кого она горит.

Так что Сол осталась висеть над Гелиосом.

И ждать… пока ее девочка не достигнет совершеннолетия.

Пока она не сможет принять свое великое и ужасное наследство.

Сол подождет. И будет гореть.

Для нее.

Для Нур.

Слезы текли по моим щекам, я листала страницу за страницей, проверяя, написала ли мама что-нибудь еще.

– Как ты это написала? – в отчаянии спросила я вслух. Очевидно, все это было написано после ее смерти. – Ты знала, чем все закончится, до того, как он убил тебя? Ты оставила это послание для меня? – всхлипнула я.

Остальная часть книги оказалась пустой.

Люмос смотрел, как я страдаю. Девушка, которая думала, что она сильная, как камень, превратилась в песок. Слабый и изможденный. Мой взгляд упал на браслет на моем запястье, а рукой я нащупала браслет на щиколотке. Только я могла носить их, потому что я была дочерью богини солнца. Огонь, исходивший от бриллиантов, прожег меня насквозь, потому что это был ее огонь.

Я все еще не могла осознать это.

Я была дочерью Сол?

В отчаянии я посмотрела на безмятежное лицо Люмоса.

Теперь я поняла, что отец держал мою мать в плену.

Что будет, когда я достигну совершеннолетия? Мой семнадцатый день рождения стремительно приближался; оставалось всего несколько дней. Если Сол оставит Гелиос и придет за мной, что будет с Вадой и жрецами Люмоса?

Я не могла этого допустить.

Я сунула книгу в карман, встала и подошла к краю балкона. Вдалеке виднелся песок, громовой рев океана наполнял мои уши. Свет Люмоса отражался от поверхности волнующейся воды, и каждая набегающая волна манила меня.

Иди к нам.

Прислушиваясь к этому зову, я повернулась, чтобы выйти с балкона, и столкнулась лицом к лицу со своей сестрой.

От неожиданности я вздрогнула, а феникс внутри меня вскрикнул. Как долго она пряталась в тени моей комнаты?

– Я только что говорила с Келумом, – прислонившись к колонне, сказала она спокойно. Слишком спокойно.

– О чем?

– О вас. Ты же знаешь, что у него есть к тебе чувства. Знала ли ты, что расположение ваших комнат говорит каждому в этом королевстве, что Люмин намерен на тебе жениться? Минуя кормление с рук, мы сразу же перешли к свадьбе?

Я уставилась на нее.

– Он хотел сказать мне это, прежде чем я сама узнаю. По крайней мере, он был достаточно внимателен, чтобы избавить меня от унижения, – выплюнула Ситали. – Вдобавок я столкнулась с Бероном, который рассказал о маленькой игре, что он сыграл с нами, – процедила она сквозь зубы. – Я могла бы быть идеальной королевой люминанов, если бы ты не отправляла братца Келума отвлекать меня.

– Ты знала, что Келум может выбрать только одну из нас. К тому же выбирает не только он. Даже если мы продолжим, последнее слово остается за Люмосом.

– Если мы продолжим? – Ситали отступила назад. – Конечно, ты продолжишь. Я же знаю, что ты на самом деле ищешь. Украсть корону и королевство Келума – единственный способ для тебя получить хоть каплю одобрения отца!

Я покачала головой, удивляясь глупости моей сестры.

– Я не нуждаюсь в его одобрении, Ситали. К тому же мы обе знаем, что, даже если я брошу корону к его ногам, он все равно продолжит меня ненавидеть.

Когда сводная сестра улыбнулась, темный огонь вспыхнул в ее глазах.

– Значит, ты хочешь оставить корону себе, да?

– Нет, – ответила я. – Она мне не нужна.

Мне не нужна корона. Если Сол была моей матерью и я унаследовала ее огонь, не оставалось сомнений, кого она выберет своим Атоном. Достигнув совершеннолетия, я поднимусь в небо. Моя мама станет свободной, а отец лишится своей власти. Мне нужно было только дождаться своего дня рождения, а затем вернуться домой, чтобы занять законное место в Гелиосе. Но я бы никогда не сказала Ситали об этом.

Глаза моей сводной сестры сверкнули.

– Эту корону должна получить я. Я найду ее, Нур. Тогда больше никто не посмеет мне угрожать, – поклялась она.

Я нахмурилась:

– Тебе угрожали? Кто? Отец?

Вместо того чтобы ответить на мой, она задала свой собственный вопрос:

– Зачем ты привезла Кеви и ее танцовщиц в Люмину? – Ситали подозрительно прищурилась.

– Удивительно, что ты вообще их заметила, – огрызнулась я.

– Они привлекли внимание половины стражи люминанов.

О, какая трагедия.

Она оттолкнулась от колонны и направилась ко мне.

– Я хочу знать, почему твои глаза светятся.

– Опять ты об этом? – закатила я глаза, о которых шла речь. – Я не знаю, Ситали. Если тебе так уж интересно, я не заставляю их светиться. Они сами так делают.

Она остановила взгляд на моих щеках, затем изучила мое лицо.

Свет Люмоса был ярче, чем я надеялась, и в то же время недостаточно теплым, чтобы успокоить меня.

– Ты плакала.

– Тогда ты можешь порадоваться.

– Не стану, пока не узнаю почему.

Я отказывалась отвечать. Она не имела права ни видеть мои слезы, ни знать, что их вызвало.

Сводная сестра сделала еще один шаг вперед. Слезы навернулись ей на глаза, а верхняя губа Ситали задрожала.

– Ты у меня все забрала.

– Я ничего у тебя не забирала.

Но Ситали не слушала.

– Я не могу проиграть… Не могу… Надеюсь, ты сможешь понять.

Внезапно она с визгом рванулась вперед.

Я поймала ее, но она вцепилась в меня, отбиваясь и размахивая руками. Постепенно Ситали оттесняла меня к балюстраде, которая окружала балкон. Я ударилась поясницей о перила и перегнулась через край. Я схватила сестру за волосы, наматывая их на кулак.