Я крепко сжала руку Сарика. Его дыхание было затрудненным, а вдохи стали намного реже, пока последний, мягкий не вырвался из его груди, и жрец затих.

Полные слез глаза Кирана встретились с моими.

– Следуй за ним, Нур.

Я закрыла глаза, прислушалась к своему сердцу и представила песок.

Волна жара окатила меня, когда мы с Сариком вошли в дюны. Он был так же молод, как в тот день, когда помог мне нести самое тяжелое бремя. Зато я уже не была ребенком.

Жрец держал меня за руку, шагая в дружеском молчании вверх по затвердевшим гребням. Пока мы не пришли к священному холму, который я выбрала в тот день…

Я подвела его к свободному месту на песке, и Сарик лег, смотря на Сол, что парила над нами. Я опустилась на колени рядом с ним.

– Я готов, Нур, – сказал он таким сильным голосом, что мое сердце разорвалось надвое. – Подведи ее ближе.

Джобу сожгли, когда она была уже мертва. Сарик же все еще казался мне живым.

– Отправь меня к Сол. Отправь меня в загробную жизнь, где я буду разжигать ее огонь для тебя и других грядущих поколений.

Я покачала головой:

– Нет, пока ты не испустишь последний вздох.

Он принял мое условие, тем более что ждать оставалось недолго. Его дыхание замедлилось, затем остановилось. Несколько долгих минут я наблюдала, не вздымается ли его грудь. Только окончательно убедившись, что он ушел, я позвала Сол.

Заливаясь слезами, я подняла руки к небу, к лицу своей матери. Я притягивала ее ближе и ближе… пока весь Сарик не сгорел дотла. Ни одна, даже малейшая его часть не показалась богине солнца темной или грязной.

Ощущение присутствия Сол не покидало меня, хотя на самом деле я не прикасалась к ней. В ее свете мое лицо засияло в ответ. Отец изуродовал ее лицо так же, как изуродовал меня, но мы не только выжили, но и планировали использовать наш огонь, чтобы испепелить его.

Я почувствовала, как огонь Сол эхом отозвался во мне. В тот момент я поняла, что буду наслаждаться той силой, что мне предстояло унаследовать. Я была предназначена для этого. Сарик был прав.

Вот почему отец ненавидел меня, а в глубине своего черного сердца боялся своей собственной дочери.

Я отпустила богиню солнца, наблюдая, как она снова поднимается в небо.

Ее кости, как и кости семи других женщин, сияли белым светом на красно-оранжевом песке. Этот цвет остался со мной, даже когда видение исчезло. Тот же оттенок присутствовал в обеспокоенных глазах Кирана, который стоял рядом со мной. Я все еще лежала, свернувшись калачиком на краю кровати Сарика, но старший жрец исчез. Одеяла, что несколько минут назад согревали его, ровно лежали на матрасе.

– Нур?

– Я в порядке.

Он прижал меня к своей груди, обхватил мою голову, как будто это был спасательный круг, и, мягко раскачиваясь из стороны в сторону, заплакал.

Я скользнула руками по его пояснице и обнимала его, пока он оплакивал своего друга, своего наставника. Своего брата.

– Куда ты его отвела? – наконец выдавил Киран, медленно отпуская меня. Он опустился на кровать рядом со мной, отчего матрас подо мной приподнялся.

– Он ушел к Сол.

– Ты забрала не только его душу, но и его тело, Нур.

Я кивнула. Каким-то образом плоть и дух соединились в песке, и я знала, что Сарик реален. Странное и прекрасное сочетание двух начал.

– Я знаю.

– Я не ожидал подобного, – тихо сказал Киран.

– Я тоже.

Он провел руками по лицу.

– Ни одна его часть не была признана неприемлемой, Киран. Сол не оставила ничего в песке. Теперь он рядом с ней, горит для нас.

– Мы не можем его подвести, – заявил Киран. – Скажи мне, что нужно сделать, и я постараюсь это выполнить. Я хочу помогать тебе, когда ты станешь той, кем тебе всегда суждено было стать.

Я взяла его руку и провела большим пальцем по тыльной стороне ладони.

– Спасибо тебе, друг.

Киран судорожно сглотнул и наклонил голову.

Раздался тихий стук в дверь.

– Войдите, – сказала я.

В дверном проеме появился Келум, его взгляд метнулся к руке Кирана, которую я все еще сжимала.

– Он отошел в мир иной? – спросил Люмин.

– Откуда ты знаешь?

Келум прочистил горло:

– Люмос чувствовал Сол, как если бы она была здесь.

– Нет, он чувствовал Нур, – прохрипел Киран.

Келум посмотрел за наши спины и нахмурился, когда понял, что Сарика нигде нет.

– Я отвела его домой.

Губы Келума приоткрылись, но он не стал ничего спрашивать. Рана от ухода Сарика была слишком свежей, и Келум отнесся к этому с уважением. Одно из тех качеств, которые мне в нем нравились.

Киран отпустил мою руку.

– Тебе нужно немного отдохнуть, Нур.

Я невероятно устала. Если честно, я была просто измотана.

– Я не хочу оставлять тебя одного в таком состоянии, – сказала я своему другу.

– Сейчас я бы предпочел побыть один, – мягко ответил Киран. Комок образовался у меня в горле.

– Если ты так хочешь.

– Да, – сказал он, вставая с кровати Сарика и ожидая, пока я тоже поднимусь на ноги.

Келум посмотрел на Кирана:

– Я сожалею о твоей потере.

– Мы должны радоваться, – ответил Киран, покачав головой. – Но я, кажется, не могу собраться с силами, когда у меня так тяжело на сердце.

– Тогда не мучай себя, – упрекнула я. – Ты любил Сарика и имеешь полное право его оплакивать.

– Ты тоже любила его, – тихо ответил Киран.

Я слегка улыбнулась:

– Любила, и люблю, и всегда буду любить. Память о Сарике будет жить во мне, в братстве жрецов, в Сол и в тебе, Киран.

Он устало потер переносицу.

– Спасибо.

Мы с Келумом оставили Кирана. Я надеялась, что он действительно нуждался в одиночестве, а не сказал это из вежливости.

В любом случае у меня не было другого выбора, кроме как довериться его словам.

Мои ноги казались каменными, пока я поднималась на десятый этаж. Келум решительно шел рядом со мной. Я остановилась у двери своей комнаты.

– Нам нужно многое обсудить, но давай сделаем это завтра, пожалуйста, – попросила я.

Он кивнул:

– Хорошо отдохни, милая Нур. – Он убрал прядь волос с моего лица и нежно поцеловал меня в губы.

Хоть этот поцелуй и был подобен бальзаму для моих израненных чувств, мое сердце все же в отчаянии сжалось.