— Надо сейчас, Ярослав, — настаивает Яна. — Последним ставим. На прощание. Для меня лично важно. У Дениса будет день рождения. А эта песня для него писалась.

— Вот так всегда, — бурчит недовольно мужчина. — Личные интересы мешают творчеству, малыш.

— Не ты ли говорил, что мое замужество всех интересует?

— Да. Хочешь на этом хайпануть?

— Нет, не для этого. Эта плюшка для тебя. Я лишь хочу для Рагнарина спеть.

— Каждая твоя песня для него. О нем, — напоминает Гоголь.

— Да. Но эта особенная.

— Она кажется тебе особенной только потому, что ты с ней до сих пор наедине была, — поясняет продюсер со знанием дела. — Песня новая, не прошла еще острота ощущений.

И, вероятно, он прав. Но Яна все равно упрямится.

— Я хочу ее спеть. На этом концерте.

— Ладно. Так и быть, — махнув рукой, садится напротив девушки. — Поддадим жару. На завтра-послезавтра готово будет. Прогоним всю программу. Если тебе хватит сил, оставим. Нет — нет. По прихоти запороть премьеру я тебе не позволю.

— Я потяну.

После первой же полноценной репетиции Яну переполняет радость. Освободившись, она впервые решается поехать к Денису на работу. Так хочется его увидеть! В такси, представляя, как обнимет мужа, зажмуривается и улыбается. От избытка эмоций прыскает в ладошку. Думает о том, что скажет ему, чтобы снова на какое-то время лишить его слов.

На охранном посту с блаженной миной демонстрирует паспорт. Мужчина тотчас подбирается и, зачем-то рассыпаясь в извинениях, пропускает ее в здание.

— Секунду… Подождите, пожалуйста, я должна предупредить, — не отрывая взгляда от монитора компьютера, продолжает набивать какой-то текст секретарь.

— Нет, не предупреждайте! Хочу сюрприз сделать.

Клацанье по клавишам в ту же секунду прекращается.

— Но Денис Витальевич не один, — тянется к селектору.

— Я постучусь, — с тем же безрассудством улыбается Яна.

— Но так нельзя…

Но Рагнарина уже входит. Улыбка увядает мгновенно.

Денис стоит посередине кабинета с девушкой. И на деловую встречу это явно не похоже. Он держит ее за талию, а она тянется и целует его в губы.

Кажется, вся кровь, что имеется в организме Яны, приливает к ее щекам, охватывая их неистовым жаром. Ладони, напротив, становятся ледяными и тут же начинают мелко подрагивать.

— Денис Витальевич, простите… К вам жена, — ударяет в спину голос секретаря.

Денис поворачивает голову в их сторону. Вскидывает брови в изумлении. Снимая ладонь с талии незнакомки, медленно шагает к двери.

— Спасибо, Лена. Можешь идти.

Та кивает и с явным облегчением удаляется.

— Здравствуй, Яна.

Ничем не выдает свою вину. Никаких лишних ноток не прорывается в его голосе. Никакого волнения не отражается на лице. Даже сам обнимает, но Янка, находясь в каком-то оглушающем оцепенении, попросту не ощущает этого. Отмечает запоздало и отстраненно.

Легкие блокируют работу, отказываясь наполняться кислородом. Внутренности обволакивает едким холодом.

— Привет, Денис.

Очевидно, вид у нее, как у восковой фигуры. И голос соответствующий. Сухой, безэмоциональный. Неживой. Рагнарин не может этого не заметить. Задерживает взгляд, когда она от него отстраняется.

Впервые Яне не хочется к нему прикасаться.

Не находит сил, чтобы как-то возмутиться. Закричать. Хотя внутри нее все рвется. Сердце срывается на дикий вопль.

«Как ты можешь?»

«Разве так можно?»

«Разве так любят?»

«Я же тобой живу…»

Взлетела в своих мечтах слишком высоко. Упав, разбилась.

— Диана Гонтарева — дочь друзей моих родителей, — она не сразу разбирает смысл в словах Рагнарина. Встретив его взгляд, чувствует, как замершие органы отмирают. Их тотчас сковывает спазмом боли. — Диана, это моя жена — Яна.

— Здравствуйте, — машинально произносит, придирчиво изучая соперницу. — У вас красивые глаза.

Которыми та с непозволительным обожанием продолжает смотреть на ее мужа. На фоне всего это задевает Янку сильнее, чем она могла бы когда-либо предположить.

— Как хорошо, что мы наконец-то познакомились. Денис много о вас рассказывал, — подходя ближе, касается ладонью его плеча.

Рагнарин, следует отдать ему должное, направляет в сторону Дианы убийственный взгляд и резко сбрасывает с себя руку.

Много рассказывал? Когда? Означает ли это, что встречаются они регулярно?

— Да? Интересно. Потому как я о вас не слышала ничего.

— Ну, я не удивлена, на самом деле, — и вновь в тоне какая-то затравка.

— Выпьешь со мной кофе, Ян? Диана уже уходит.

Еще секунду назад Гонтарева явно не была об этом осведомлена. Но быстро справившись с эмоциями, кивает и натянуто улыбается, отходя к дивану за сумкой.

— Нет. Спасибо. Я тоже не собиралась задерживаться. Надеялась только увидеть тебя…

— Нужно было позвонить.

— Хотела сюрприз сделать, — совсем тихо выдавливает Яна. — Приятный.

Не хватает сил, чтобы еще что-то говорить. Оставаться. Смотреть на Дениса.

— До вечера, — разворачиваясь, уходит даже быстрее, чем это успевает сделать Диана.

С каждым шагом ускоряется. Не дожидаясь лифта, семенит в другой конец этажа. Сходит вниз по лестнице.

— Денис Витальевич попросил вас подождать, — информирует охранник, пытаясь задержать Яну.

— До свидания.

Сливаясь с толпой, все так же двигается без заданной цели. Просто вперед. Пока не закончатся физические силы. Не разбирая местности, плывет по инерции. Но в какой-то момент оказывается перед домом.

Впоследствии плохо помнит, как блокировала абонента «Любимый», как поднялась в его спальню и дала выход эмоциям. С каким приятным треском разлетались осколками рамки для фотографий и причудливые фигурки ангелов! С каким пронзительным звуком расходилась под ножницами ткань мужских рубашек! С каким грохотом валились на пол книги!

Все разнесла. Все, что когда-то сама создавала. Разбила. Поломала. Не пощадила даже растений. Потом сама же над ними плакала.

Сотрясаясь в рыданиях, выплеснула наконец-то все то, что, подчиняясь северному полюсу, копила в себе все эти месяцы.

«Если он… Если он с ней…»

«Не хочу! Не буду! Не стерплю!»

«Лучше умереть!»

«Умру…»

«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!»

«Не прощу!»