— Представляю! — перебил меня гобл. — Попади эта дрянь правее и ниже, она бы разнесла тебе задницу и все до самой передницы. А правее и чуть выше — ты бы заполучил здоровенную дыру в брюхе, через которую отлично вываливается фарш из кишок. Уж поверь мне, эй-парень, я-то видел, что может сотворить хорошо надпиленная пуля.

Варианты с попаданиями в прочие части тела гоблин расписывать не стал, за что я ему был искренне благодарен. Мне и без того было паршиво донельзя — боль в боку становилась все сильнее, словно пульсируя в такт ударам сердца, а голоса вокруг — все тише.

И очень хочется снова закрыть глаза. Только нельзя. Понятия не имею почему, но я твердо знал — стоит закрыть глаза и позволить себе вновь соскользнуть в темноту, где так хорошо и спокойно, где нет ни гоблинов, ни вампиров с оборотнями… стоит позволить ей затянуть себя, и обратной дороги уже не будет. А значит — надо держаться.

— О чем… ты… с ними… говорила?

Лисса ответила не сразу.

— Пыталась убедить их оставить нас в покое и ехать своей дорогой, — наконец произнесла она. — Вроде бы все шло хорошо, но Марти вдруг вспомнила, что видела меня в Погребальнце.

— Мар…ти? Какого… цвета?

— Желтого, — гоблин первым сообразил, что я имею в виду. — Она их штатный оборотень.

— Ясно… и что… было… дальше?

— Дальше они начали стрелять, — Лисса хитро улыбнулась, выпрямилась — и тут же словно растаяла, оказавшись на самом деле внизу. — Простенькая иллюзия, но сработало. — Я рыкнула на их коней и побежала, а ты вступил в игру.

— И сразу зашел с козыря, — подхватил гоблин. — Брякнул оземь коняшку вместе с хозяйкой.

Бдзинн! Очередной подарочек снизу осыпал нас каменной крошкой.

— И плечо…

— Чего? В плечо ей целил?

— Себе… сломал.

— Ключицу, — поправила китаянка. — Мы думали, ты просто неудачно упал на камень.

— Ы-ы-ы?

Гоблин подобрал карабин, выщелкнул из него патрон и, зверски скалясь, принялся откручивать пулю. С третьей попытки у него получилось — а вот с выбиванием содержимого длинной пузатой гильзы дело пошло куда хуже. Наконец, устав без толку трясти латунным цилиндриком, гобл выудил из кармана штопор — тот самый, посеребренный — и с его помощью выковырял-таки на ладонь горсть серовато-белой пластинчатой массы.

— Ну и шо это за хрень?

Бдзинн!

— Это не порох.

— Просто супернаблюдательность, подруга. Я те больше скажу — это не черный порох людей, даже не гномья хрень… по крайней мере та хрень, которую они обычно набивают в гильзы. Кто не верит, может, — гоблин выпятил подбородок в мою сторону, — раскурочить заряд от «Громового Кота». Мне такой дряни допрежь видеть не доводилось.

— Должно быть, это какой-то новый… — начал я, но договорить не получилось — удар в бок заставил меня растянуться на скале, а сверху, как раз на пострадавшее плечо, упала…

— Какого тролля?!

— Пуля, — лаконично сообщила вампирка, по-прежнему продолжая использовать меня в качестве подушки.

— Что еще за пуля?

— Смотри.

— Э-э… а-а… действительно, пуля, — на самом деле это было входное отверстие от неё, но в тот момент меня больше волновали другие детали, — да, я верю, так что задирать блузку было вовсе не обязательно.

— Так нагляднее.

Спорить с этим было трудно… да и не хотелось.

— Кейн, прекрати отводить глаза, — фыркнула Лисса. — А ты, — это уже адресовалось гоблину, — перестань пялиться! Лучше подумайте, откуда взялась эта пуля.

— С неба, судя по… — я попытался рукой изобразить предполагаемую траекторию, покраснел, и шепотом закончил, — по всему.

— Думаешь, они умеют настолько высоко прыгать?

Бдзинн! Еще одна пуля выбила сноп искр парой футов правее моей ноги.

— Летать они уж точно не умеют, — пробурчал гобл. — Может, на веревке вверх подкидывают, да так быстро, что мы не замечаем?

Бдзинн!

На этот раз я успел расслышать и сам выстрел — за пару секунд перед рикошетом. Что-то это да значило наверняка… ну же, соберись… черт, ну зачем она так высоко подняла блузку… надо взять себя в руки, сейчас не до этого! Думай, голова, думай! И не об ЭТОМ!

Зажмурившись, я попытался мысленно восстановить произошедшее. Вот наш камень — большой и уютный. Вот я прячусь за ним, а вот вампирка сбивает меня набок и прыгает сверху… и получает в бок предназначенную мне пулю…

Бдзинн!

— Венга… извини, что сразу не сказал. Спасибо тебе.

Бдзинн!

— Они лупят навесом, — сказал вдруг Толстяк. — В жисть бы не поверил, что на такое способен кто-то кроме гномов, однако ж. Ы-ы-ы, клык даю, придумка этой сучонки Сальватано.

Версия гоблина была очень похожа на правду, она объясняла все — но при этом усиленно мне не нравилась. Главным образом, как я с неудовольствием понял, тем, что выдвинул её Толстяк, а не я.

— Погоди… но при такой пальбе у них же получается жуткое рассеивание!

— Верно, эй-парень, дак проблемка наша в том, что Сестрички на это согласны. По всему видать, патронов у них уйма, вот и жгут. Пушка у Сальватано не хуже твоей, тож гномья работа. Сам однажды видел, как она сняла со стены шерифова помощника за добрых пять сотен ярдов. Как-то даж думал бросить пить, — гоблин ухмыльнулся, — да подкопить на что-нибудь эдакое. Но как увидел цену на патроны — развернулся и помаршировал прямиком в салун. Полдоллара за штуку, ы-ы-ы! Те, кого я обычно убиваю, и дайм не всегда стоят.

— Сколько-сколько?!

— Че, тебе тоже похорошело? Пятьдесят центов за чертов патрон, это у Нарви. Бернс, уверен, дерет еще дороже. Так чта, — Толстяк дернул себя за клык, — здается мне, мы здорово разозлили Сестричек, раз Линда принялась посыпать нас чистоганом. Ы-ы, прям хоть пещеру начинай рыть.

— Не надо.

— С чего это ты взяла, белогривая?

— Последний выстрел был почти две минуты назад, — сказала Венга. — Они поменяют стратегию.

Судя по насквозь недоверчивому выражению морды, Толстяк собирался возразить — но не успел.

— Эй, на горе, — донесся звонкий голос от подножия. — Предлагаем переговоры.

— Вот еще! — возмущенно буркнул гоблин. — Они чего, совсем за орков нас тут держат?!

— Один от вас, один от нас. Встречаемся на середине склона.

— А может, я все-таки попробую… — неуверенно начала китаянка.

— Только не ты, — я попытался отклеиться от скалы и охнул, — а я. Помогите-ка накинуть пончо.

— Кейн, ты же ранен!

— Именно поэтому, — выдавил я. — Сейчас я наименее ценный игрок в команде.